Я выломал маячок из винтовки. Затем нацепил пищевик и коробку с инструментами на пояс. Взялся руками за жетоны и понял, что — тяжело. Пластик, металл и микросхемы, а все равно — тяжело. Это как мое второе имя. Часть меня. Я сорвал и бросил жетоны в пыль. Обернулся к остальным.
- Следуем в промзону. Разбиться на двойки. Дистанция — 30 метров. Димитров, ты ведешь. Пошел!
Пусть поработает. Меньше болтать будет.
Мы понеслись. На бегу я раздумывал, как же это могло случиться? Около пятидесяти миллионов десанта оказались беспомощными, как грудные младенцы. Куда смотрела разведка? Каким образом были взломаны сервера несущего корабля, которые защищены лучше, чем главный сервер Галактической резервной системы? Что стало с двумя кораблями сопровождения? Почему, черт побери, так легко был уничтожен несущий корабль, способный выдержать попадание мегатонных бомб? Если только...Я похолодел. Если только его не взорвали изнутри. Сначала вирус в систему — и прощай, система тотального мониторинга, прощай, шлемир. А потом подрыв. Тогда все складывается. Диверсия.
В этот момент Димитров снова открыл свой рот - ничто не в состоянии его угомонить:
- Сержант, у меня вопрос по делу!
- Ну, валяй!
- Что им мешает нас отследить по установке Хатчерсона?
Я хмыкнул.
- Вернемся на базу, заставлю прочитать паспорт установки — от корки до корки... Установка Хатчерсона имеет свои ограничения, рядовой. Она не в состоянии отследить группу в шестнадцать человек, ее действие начинается с тысячи или около того. При этом люди должны находиться друг от друга на расстоянии не более пятнадцати метров. Еще вопросы?
- Что им мешало нас уничтожить на подлете? Почему они позволили нам высадиться на планету?
Ох, неугомонный. Но вопросы он задает толковые.
- Потому что это политический театр, которые устраивают сепаратисты. Взорви они корабль на подлете, где прямое доказательство, что это их рук дело? Это может быть и отказ двигателей при выходе из гиперпространства, такие случаи бывали. Поэтому они и позволили нам высадиться. Затем продемонстрировали свою мощь, а скоро начнут бойню. Помощь прибудет только через 17 часов, так что времени у них навалом. А еще они укрыли местное население от атаки, спасли, можно сказать. Таким образом, они получат еще больше почитателей, а десантуру в очередной раз смешают с грязью, вместе с военным ведомством и нынешним руководством Галактики. Тупые десантники, им на плантациях Фира трудиться надо! Какое бездумное разбазаривание бюджетных денег! И, вуаля, как говорят неофранцузы! Дело в шляпе.
- Вы не боитесь мне все это рассказывать, нам же приказано держаться в стороне от политики?
Ах ты наглец! Ну, ладно.
- Не боюсь. Я кадровый военный, за мной куча выбросов. А ты - сопля в комбинезоне. Так что заткнись и — вперед!
Мы еле успели прибежать, когда в небе появились корабли противника. Торпедообразные, с раздвоенным хвостом, где крепились двигательные установки. Знаем мы такие. Корабли класса «веретено», их двадцать лет назад сняли с производства. А сепаратисты их взяли и переделали.
- Быстрее! - рявкнул я.
Димитров нырнул в пролом заводской стены.
Я остался снаружи, поджидая остальных. Так, Урсул и Микаэлян. Урсул — внутрь, Микаэлян — по другую сторону пролома от меня, сразу же на колено и выцеливает свой сектор. Это уже въелось, вмонтировалось в подкорку. Пожалуй, я довел бы свой отряд до нервного срыва, если бы буркнул «вольно» и, слегка ссутулившись, вошел бы на территорию завода. Все проскочили внутрь, Микаэлян тут же развернулся и исчез в проломе, я, как замыкающий последовал за ним. Старенький инструктор Кац, помнится, называл это «танцами». При этом он хихикал и беспрерывно потирал руки.
- Вы должны танцевать так, - говорил он, - чтобы противник был загипнотизирован вышими слаженными действиями и сдался без боя. Просто в силу очарованности. Понятно?
Кац, Кац. Хорошо ты нас учил. Боюсь, однако, это не поможет. Но, как ты любил вставлять, к месту и не к месту, добавит «пикантности».
- В корпус! - приказал я.
Мы добрались до корпуса и тут же спустились в коммуникации, Фитц и Деверо заварили входные двери. Дежурное освещение работало, жить было можно. Коридоры коммуникаций распространялись далеко за пределы завода, затерятся в них не составляло труда.
С момента высадки прошел почти час. Я не мог сказать точно, потому что по дороге снял и выбросил электронные часы. Значит в течении следующих шестнадцати часов мы остаемся здесь, а Кассандра скажет нам, в случае чего, сколько еще ждать. Это ее дар — знать до десятых долей секунды точное время.