Несколько секунд Вейлин стояла тихо. А потом закричала. Изо рта потекла пена. Она плевалась, брыкалась, топала ногами, пыталась вырваться и выцарапать глаза Йоребу. Она сражалась как дикий зверь, как будто превратилась в оборотня, стражники едва удерживали ее втроем.
Они поволокли взбесившуюся эльфийку вниз, в комнату для допросов, в которой находились всего два стула и маленький стол. К одному стулу за руки и за ноги приковали Вейлин, так что она почти не могла двигаться. Девушка тут же затихла. Голова ее свесилась на грудь, пряди волос закрыли лицо.
Дармос Железнорукий, прислонясь к столу, наблюдал за ней, как посоветовала Марела. Действительно, тело Вейлин вдруг дернулось и она подняла голову. Взгляд ее сначала был мутным, потом явно испуганным, она начала озираться.
– Что… что случилось? – последовал удивленный вопрос. – Почему меня заковали в цепи?
Лицо ее покрылось нездоровой бледностью, его исказил страх.
– Ты пыталась меня убить, – холодно ответил Дармос. – А сейчас мы кое о чем поговорим.
Непонимание читалось на ее милом лице.
– Я… убить вас? О чем вы говорите, благородный господин? Я бы никогда этого не сделала!
– Значит, ты утверждаешь, что не проникла ко мне в комнату с отравленным ножом? Тебе показать простыню, от которой остались одни обрывки?
– Нет, господин, вы наверняка ошибаетесь! Это не я, пожалуйста, поверьте мне! Я не виновата!
– По-твоему, я должен закутать ее в овечью шерсть, уложить на листья роз и кормить медовым нектаром?!
Дармос вышел, кипя от злости. Виновата эльфийка или нет, но он разозлился и твердо вознамерился наказать девушку.
Осада продолжалась. Дни приходили и уходили, а Вейлин все еще оставалась пленницей в Шейкуре. Прочитать заклятие Руорима до сих пор так и не удалось, но она продолжала уверять их в своей невиновности. Дармосу с Марелой пришлось признать, что план обратить заклятие в противоположную сторону провалился. Так что правитель Шейкура открыто разгуливал по стене, чтобы показать Руориму, что его трусливый план не сработал.
Руорим не проявлял никаких признаков интереса к эльфийке, когда подъезжал к воротам и как ни в чем не бывало требовал от Дармоса передать ему Шейкур.
– Может быть, у этого демона припасен другой план, – рассуждала Марела.
– Он не сможет его осуществить, потому что Вейлин в цепях, а магия в этой комнате не действует, – возразил Дармос. – Когда шло строительство, Ур вплел в камни заклинания, а потом уже их положили один на другой и скрепили.
Каждый раз Дармос Железнорукий отказывал Руориму без насмешек и издевок, голос его был холодным и лишенным каких бы то ни было эмоций.
– Тебе еще не надоело? У меня хоть есть чем тут, внутри, заняться, а вот ты?
Мясник рассмеялся:
– У меня есть время, старый друг. Если ты не образумишься, то это обязательно сделают твои подданные, причем сей день уже не за горами.
Запертые шейканы на самом деле проявляли все большее беспокойство. Они не умели ждать сложа руки; они были воинами и предпочитали сойтись в рукопашном бою. Раздавалось все больше голосов, требующих вылазки. Численность была примерно равной, так что шансы представлялись совсем неплохими. Многие не понимали, почему Дармос Железнорукий не торопится прогнать врагов с Железных полей.
– Скоро я уже не смогу их сдерживать, – сказал однажды Фугин Дармосу. – Тебе придется выбирать: или ты позволишь им напасть на врага, или объявишь правду.
– Шейкан не пойдет против шейкана, – проворчал Дармос. – К тому же мне хочется задержать этой осадой Руорима. Тогда он хоть Горену не помешает.
Фугин озабоченно кивнул. Черная лента, закрывающая небо над пустыней, заметно расширилась. С самой высокой части стены уже можно было разглядеть молнии, выскакивающие из скопища туч.
– Непосильная задача для мальчика.
– Он не один, – попытался Дармос подбодрить и себя, и собеседника. Он провел по длинным седым волосам. – А если Серебряное Пламя придется ему впору, то это его долг. Так его воспитала мать. – Он замолчал, увидев пораженное лицо Фугина. – Что такое?
Седовласый шейкан не произнес больше ни слова. Молча показал на север. Повелитель Шейкура проследил за его рукой и увидел приближающееся к крепости огромное облако пыли с многочисленными сверкающими на солнце пятнами.
– Оружие, – выдавил из себя Дармос. – И доспехи. Ты был прав, Фугин! Вот, значит, чего ждал здесь Руорим. Он пришел не для того, чтобы захватить Шейкур для себя, он выслуживается перед хозяином, Хоканом Аширом!
Фугин, хоть и подозревал нечто подобное, растерялся:
– Такого не бывало с момента основания крепости. Что нам теперь делать, Дармос?
Но Дармоса рядом уже не было.
Дармос ворвался в комнату: голова Вейлин, как всегда, свешивалась вниз. Эльфийка почти не шевелилась и была полностью безучастна.
– Что собирается делать Руорим? – набросился на нее Дармос. – Отвечай немедленно!
– Я не знаю, – прошептала она. – Я уже тысячу раз вам говорила: я была его пленницей, а теперь в плену у вас. Вы ведь мне ничего не рассказываете, вот и от Руорима я ничего не слышала. Он использовал меня точно так же, как использует для своих целей всех.
Он схватил ее за волосы и откинул ей голову назад.
– Я тебя убью! – прошипел он.
– Хорошо, – устало отозвалась эльфийка. – У меня больше нет причин жить. Но я все еще слишком труслива для того, чтобы самой лишить себя жизни.
Рука его прикоснулась к ее лицу, но удара не последовало. Шейкан молча вышел. За дверью его ждал Фугин.
– Они начинают беспокоиться, – сообщил он. – Теперь уже весь Шейкур знает, что приближается войско Хокана Ашира. Офицеры собрались в Тронном зале и хотят узнать твои планы.
– Мои планы?! Я расскажу им о своих планах! Но это им не понравится. – Дармос откинул волосы назад и выпрямился. – Тебе тоже не понравится, Фугин.
– Честно говоря, мне все здесь давно уже не нравится. В конце концов, ты просто оттянул поражение, но отвести его окончательно все равно не сможешь.
Дармос на секунду замер. Взгляд его скользил по знакомым с детства стенам. Здесь выросла его дочь. Здесь он много лет провел в тоске и печали, потому что не сказал ей на прощание ни одного доброго слова, а отослал ее, как обыкновенную служанку. Шейкур и народ всегда стояли на первом месте. Зачем?
Шел оживленный спор. Лучи полуденного солнца широкими полосами расчерчивали зал и преломлялись, отражаясь от хрустальных и металлических украшений. Теплый красноватый свет не соответствовал царящему настроению.
Офицеры – мужчины и женщины – замолчали, когда вошел Дармос, и посторонились, давая ему пройти к трону. Но Железнорукий не собирался садиться. Кивнул Мареле, которая тоже присутствовала вместе со своим немым сыном по прозвищу Слухач.
Правитель начал без обиняков:
– Ур только что подтвердил, что приближается войско Хокана Ашира. Именно его и ждал все это время Руорим, устроив для нас спектакль, чтобы мы не узнали об этом заранее. Похоже, что войско состоит только из немертвых и железных. Их приблизительно две тысячи. Предводитель у них тоже железный, огромный, таких здесь никогда не бывало.
– Две тысячи! – воскликнул кто-то. – Трудновато будет.
Дармос Железнорукий покачал головой:
– Мы сражаться не станем.
После этих слов повисло глубокое молчание. В тишине шум от падающего пера показался бы барабанной дробью. К правителю Шейкура были обращены удивленные лица. Никто не задавал вопроса, который буквально висел в воздухе: почему?
– Эта жертва была бы бессмысленной, – продолжал Дармос. – Мы не победим, не сможем даже их задержать, потому что подмоги нам ждать неоткуда. Никто никогда не помогал шейканам, и сейчас будет то же самое. Даже если о здешних событиях станет известно в Хоенмарке или где бы то ни было еще. Сопротивление равнозначно гибели нашего народа, а этого я ни за что не допущу.