— Т-ты, м-мудак, — заикаясь, начал один, — отвали от н-наших девочек и в-вали, отсюда.
Кабан стоял у крайнего писсуара возле- стены, почти в углу, в котором уборщица оставляла орудия своего труда — хорошую швабру с металлической ручкой и цинковое ведро. Ведро скорее всего Кабану не понадобится, а вот швабра может пригодиться. «Парламентер» явно побаивался Кабана, отчего его природное заикание приняло патологическую форму.
— А чего, ребята? — добродушно спросил Кабан, застегивая ширинку. — Я сижу, пью пиво, вас не трогаю. Чего вам надо-то?
— Чтобы т-ты, м-мудак, с-свалил отсюдова, — пояснил «парламентер», — иначе м-мы тебя завалим.
— М-м, к-как с-страшно, — передразнил его Кабан, — я счас описаюсь от с-страха.
Лицо у заики вытянулось и позеленело от злости. Он дернул рукой, и из нее выскочила, раскрываясь, телескопическая металлическая дубинка. Парень кинулся на Кабана, но тот резко развернул корпус, схватил швабру и концом ее, как копьем, ударил нападающего прямо в лоб еще до того, как он сделал полный замах своим оружием. Парня перевернуло в воздухе — ноги его еще бежали вперед, а голова полетела назад. Он рухнул на кафель и выронил свой телескоп.
Второго нападавшего Кабан ударил другим концом швабры с тряпкой. Она обмоталась вокруг головы противника, Кабан дернул, парень полетел в сторону кабинок, выбил спиной дверь и рухнул на унитаз. Третий хотел сбежать, но Кабан зацепил его ногу планкой швабры и дернул на себя. Тот упал на грязный пол лицом вниз, а Кабан придавил его коленом к кафелю и за волосы оттянул назад голову.
— Очнетесь, сваливайте отсюда через кухню! — посоветовал он. — Увижу вас в зале, порву на кусочки и отдам повару поджарить. Понял?. -
— Да… — прохрипел парень.
Кабан резко нагнул его голову вниз, ударив в пол носом, и парень под его коленом обмяк. Кабан встал, посмотрелся в зеркало, поправил одежду и направился в зал.
Выйдя на танцпол, он увидел, что Диану под руки тащат к выходу два мужика, а девушка сопротивляется и пытается вырваться, нещадно ругаясь и пиная своих обидчиков по ногам. Кабан быстро догнал их и поинтересовался, в чем дело.
Один из мужиков, похожий на итальянского гангстера, сухощавый, с близко посаженными глазами, повернулся к Кабану и спросил:
— Чего тебе надо, жирный? В табло давно не получал?
Кабан не любил, когда его обзывали «жирным», поэтому он схватил, сухощавого за плечо, намереваясь кинуть его под столы. Но тот оказался весьма быстрым, от захвата Кабана ушел и коротким тычком влепил ему кулаком прямо в нос. Кабан пошатнулся, отступил назад, но устоял.
— Чего, мало тебе? — спросил гангстер. — Сейчас добавлю!
И он ринулся на Кабана, замахнулся, ударил, но в этот раз Кабан перехватил его руку, врезал ему в челюсть своим пудовым кулаком справа, а слева дал по ребрам так, что того согнуло пополам. И тогда вмешался второй — здоровенный, под стать Кабану детина. Он легонько толкнул Диану на кресло у входа, а сам бросился на Кабана. Если бы в чистом поле столкнулись два трактора, шуму было бы меньше.
Кабан понял, что перед ним не просто хулиганы, каковых он только что размазал по кафелю в туалете, а настоящие бойцы. И первый — сухощавый, и второй — бугай были явно тренированными и побывали не в одной драке. Ему приходилось туго — на каждый свой удар он получал в ответ такой зубодробительный тычок от бугая, что едва удерживался на ногах.
Но все же Кабану удалось поймать на обманный прием местного громилу, бросить его через себя прямо на столик спиной. Но в это время очнулся сухощавый и бросился на Кабана. Он запрыгнул ему на спину, как обезьяна, и сжал горло железным захватом. Кабан, как ни крутился, скинуть его с себя не мог. В это время с разломанного вдребезги столика поднялся здоровяк.
— Мочи его, Герман! — крикнул сухощавый.
— Мочу Дуба! — крикнул бугай, и Кабан получил такой сильный удар в солнечное сплетение, что перед глазами его поплыли круги, а дыхание сперло.
Дальнейшее он вспоминал уже с трудом. Его повалили и стали бить ногами. Он пытался подняться, но получил стулом по голове и снова упал. К его избиению, по-видимому, подключились парни из туалета. Кабан попытался уползти, спрятаться под столом, но не получилось. Он катался по полу, получая сильные удары по корпусу и голове, пока визг и крики, стоявшие у него в ушах, не стали растянутыми и низкими, как в магнитофоне, потерявшем скорость. Сознание его отключилось, и он провалился в глубокую черную яму.