Регенбах встал, и Коссовски понял, что аудиенция с начальством, оказавшаяся, как он и предполагал, сплошным балаганом, окончена.
- 4
После взятия Варшавы Альберт Вайдеман получил отпуск.
Посмотреть бомбардировку польской столицы прилетал сам Гитлер. Эскадры люфтваффе в парадном строю, с журналистами и кинооператорами на борту сыпали на город тысячи фугасных и зажигательных бомб, испепеляя город.
А уже через два дня Вайдеман смотрел хроникальный фильм, который педантично рассказывал о гибели одной из старейших европейских столиц. Кадр, запечатлевший эскадру бомбардировщиков "Хе-111" над пылающей Варшавой, стал рекламным плакатом фирмы "Эрнст Хейнкель АГ".
Командиру седьмого отряда четвертого воздушного флота в Польше делать было нечего.
В купе поезда Варшава - Берлин Вайдеман увидел скучающего фельдфебеля. Тот глядел в окно на опустевшие осенние поля, на промокшие деревушки с остроконечными крышами костелов.
Фельдфебелю было лет тридцать. Вайдеман обратил внимание на его поседевшую голову. "Белый, как пудель", - подумал Вайдеман, забрасывая чемодан на полку.
Фельдфебель вскочил перед офицером, щелкнул каблуками.
- Эрих Хайдте, - первым представился он, как и положено по уставу.
- Фронтовик? - спросил Вайдеман, польщенный служебным рвением фельдфебеля.
- Стрелок-радист на "дорнье", господин капитан.
- Отвоевались?
- Получил отпуск и медаль в придачу. За геройскую кампанию.
- Сегодня мы все герои. Задавили поляков, - усмехнулся Вайдеман. Приедем домой в ореоле славы. С окровавленными мечами. - Он пропел несколько тактов из вагнеровского марша: - Трум-бум-бум-бум.
- Наш командир разогнал польский эскадрон, как куропаток. Весь экипаж получил отпуск.
Откровенное хвастовство не понравилось Вайдеману.
- Жена будет рада, - сухо заметил он.
- Бобыль. Осталась только сестра Ютта, - ответил фельдфебель, доставая из внутреннего кармана френча любительский снимок и протягивая его Вайдеману.
Со снимка на Вайдемана пристально смотрела длинноволосая девушка в черном свитере.
- Хороший снимок, - сказал Вайдеман.
- Сам делал. У меня к фотографии пристрастие. Разобьем Англию, куплю себе приличное фотоателье...
Поезд с грохотом помчался через Одер. В купе вошел проводник-немец, сменивший поляка. Проводник выбросил руку в нацистском приветствии и объявил:
- Граница рейха! - И тут же поспешно добавил: - Бывшая граница рейха.
- 5
Чуть ли не первым человеком, которого Вайдеман увидел на берлинском вокзале, был оберштурмфюрер Вальтер Зейц. С Зейцем свела его судьба еще десять лет назад в Швеции. Оба были горячи, молоды, беспечны. И одиноки. Оба не знали ни родительской опеки, ни родительской любви. В карманах редко звенели кроны, но жизнь после берлинской дороговизны все же казалась сытной и приятной.
Вайдеман работал в сборочной мастерской - филиале завода Юнкерса в Упсале - и готов был подняться в воздух на любом гробу: лишь бы платили, Зейц сидел в конторе - разбирал рекламации, которые иногда поступали из шведского министерства транспорта, и заодно помогал заезжим немцам устраивать разные коммерческие и не совсем коммерческие дела.
Третьим в их холостяцкой компании был Пауль Пихт, пожалуй самый энергичный и пронырливый. Пихт задумывался о карьере, когда Вальтер и Альберт не помышляли ни о чем, кроме девочек. Накопив немного денег, Пихт все их, не моргнув глазом, ловко всунул шеф-инженеру, и тот назначил его главным механиком авиамастерской. А когда в Швецию на гастроли прилетел прославленный Удет, Пихт первым понял, где можно поживиться. Он мыл, чистил и скреб самолет Удета, как свой собственный мотоцикл, а когда в моторе что-то забарахлило и выступления могли сорваться, он двадцать часов копался с двигателем, пока все не отладил. И главное, отказался от платы. Сделал вид, что старался только из любви к лучшему немецкому летчику. И не прогадал. Удет взял его с собой личным механиком.
Зейц и Вайдеман долго еще оставались в Швеции, пока фюрер не бросил клич сынам фатерланда: "Немцы, объединяйтесь!"
Теперь уж повезло Зейцу. Один из его старых клиентов был вхож к Гейдриху. Зейца взяли в училище СС. А Вайдеман попал в летную школу в Дрездене. Оттуда в Испанию в истребительный отряд Мельдерса.
- Ну, а где ты сейчас? - спросил Вайдеман, когда приятели зашли в кафе на привокзальной площади и сели за столик.
- Я работаю у Мессершмитта, - скромно ответил Зейц. - Становлюсь провинциалом.
Ему не хотелось посвящать Альберта в свои дела.
- Женился?
- Один как перст, - притворно вздохнул Зейц. - Видимо, не суждено... А ты?
- Та же история. Гарнизонная жизнь не располагает к устройству семейных очагов. Ты видел Пауля Пихта? - неожиданно спросил Вайдеман.
- Вы же вместе долго воевали в Испании! Я там пробыл совсем немного.
- Да, он молодчага. Схватил крест.
- За что?
- Представляешь, его обстреляли республиканцы, и он вынужден был сесть на их территорию. Он чудом выбрался из кабины. Уже готов был стреляться - не сдаваться же в плен! - как его спас сам Мельдерс. Сел рядом, засунул его в кабину и взлетел перед самым носом республиканцев. Мельдерсу - Рыцарский крест, Пихту - Железный. И что любопытно, Мельдерс потом стал таскать его всюду за собой. И не давал много летать. Вдруг собьют, и нельзя будет похвастаться: "Да-да, это тот самый Пихт, которого я выкрал у республиканцев". Сейчас Пауль, как и раньше, под крылышком Удета. Ходит в адъютантах.