Мои раны воспалились. Я чувствовал, что температура подскочила до 40 градусов. Лежа на носилках в углу, прикрытый тулупом, я должен был командовать Валлонской бригадой, которую принял вечером накануне. Больше не осталось адъютантов. Буквально каждый час круглые сутки прибывали катастрофические новости, которые приносили унтер-офицеры, полумертвые от усталости. Люди просто падали на землю и плакали, словно дети.
Приказы были по-прежнему жесткими. Наша бригада должна была держать Ново-Буду как прикрытие с фланга до тех пор, пока прорыв на юге не принесет успех.
Роты, десять раз отброшенные назад и десять раз вернувшиеся обратно контратакой, занимали те позиции, которые удалось захватить. Несколько взводов оказались далеко на востоке. Половина посыльных, отправленных к ним, попались в засады, устроенные монголами. Офицеры продолжали присылать мне панические записки, сообщая, что все кончено. Каждый видел десять танков там, где были только два. Я в бешенстве посылал им формальные приказы и ядовитые комментарии.
Командир дивизии «Викинг» находился в соседней избе. Он также получал поток пессимистических донесений от своих подразделений, сражавшихся рядом с нашими. Как и принято в любой армии, конечно же, каждый обвинял соседа за ухудшение обстановки в секторе.
Меня вызвали к генералу Гилле. Стальные глаза, лязгающие зубы… Он отдал мне железный приказ: «Запрещаю отступление! Офицеры отвечают за своих солдат, вы отвечаете за офицеров!»
Он имел право отдавать такие приказы. Только железная воля могла спасти нас.
Шутки кончились.
Мои приказы офицерам были жесткими. Бедные парни, преданные и отважные, с просоленной кожей, серые, немытые и нечесаные, с ввалившимися глазами и нервами, напряженными до предела, были вынуждены отправлять сотни солдат обратно в бой. Они действительно дошли до предела человеческой выносливости.
Я смог получить еще 50 ООО патронов. Отважные «юнкерсы» продолжали доставлять нам боеприпасы, но границы котла стали такими тесными, что пришлось применять специальный способ доставки грузов. В назначенный час самолеты кружили над нами, и со всех четырех углов котла в небо взлетали ракеты. Они отмечали границы нашей съежившейся территории. Туда и сбрасывались серебристые сигары с боеприпасами. Мы получали еще несколько часов отсрочки.
Самым скверным было отсутствие продуктов. У нас не осталось ничего, кроме тоненьких ломтиков хлеба, а этого было мало. Дивизия израсходовала последние запасы в Корсуни. Дрожащие, невыспавшиеся люди не ели уже три дня. Самые молодые уже падали в обморок, ткнувшись носом в свой автомат.
* * *Цепляясь за Ново-Буду, мы думали, что удар будет нанесен в понедельник.
Однако этого не произошло и во вторник.
Когда же это начнется?
Или мы умрем от голода, если пули пощадят нас?
Я одолжил лошадей, которые притащили в Шендеровку сани с ранеными, и попросил самых изобретательных валлонов оседлать их. «Поехали! Смотрите повсюду! Обшарьте самые дальние избы! Проскочите под носом у красных, если потребуется! Но вернитесь, добыв хоть что-то, из чего можно выпечь хлеб! И побыстрее!»
Среди солдат я нашел нескольких пекарей. Рядом с нашей избой стояла полуразрушенная печь, которую они привели в порядок. Пару часов спустя наши всадники вернулись и привезли несколько мешков муки, притороченных к седлам.
Но ведь нужны еще дрожжи. У нас их не было ни грамма. Наши фуражиры снова отправились в поход, обшарили все и в конце концов нашли маленький мешок сахара. С помощью муки и сахара можно было что-нибудь испечь. Огонь развели сразу.
К концу дня я послал несколько круглых хлебов, плоских, как блюдо, и с ужасным вкусом, на позиции. Все получили по четвертушке такой булки.
Другие солдаты привели ко мне пару заблудившихся коров. Их немедленно забили и разделали на сотню кусков импровизированными резаками. Найти котлы не удалось. Мы развели большой костер из разломанных заборов. Раненые и отбившиеся получили вилы или штык. Они должны были поджарить мясо на огне. У нас не было ни соли, ни приправ. Но дважды в день каждый человек получал кусок говядины, более или менее поджаренный, в который впивался, словно голодный тигр.
Я даже попытался обеспечить бригаду супом.