Толпы собирались на улицах, но более спокойные, чем в Копенгагене. Девушки размахивали флагами. Немецкие солдаты ходили по улицам, и норвежцы на них не нападали. Шум, казни и самоубийства начались только с приходом партизан, которые спустились с окрестных гор на следующий день.
Я ожидал новостей от доктора Тербовена. В 18.00 он вызвал меня во дворец принца Олафа.
* * *Доктор Тербовен встретил меня в компании своего друга генерала Редиса. Они были совершенно спокойны. Тем не менее на следующее утро их обоих нашли истекшими кровью, с пистолетами в ледяных руках. Никто не захотел передавать Норвегию победителям.
Мы снова вместе любовались на очаровательный пейзаж. Официант подавал нам напитки, словно мы были в саду на невинной весенней вечеринке.
Тербовен сказал мне замогильным голосом: «Я просил Швецию предоставить вам убежище. Они отказались. Подводная лодка могла бы доставить вас в Японию, но капитуляция полная. Подводных лодок больше нет.
В аэропорту у подножия горы все еще стоит частный самолет. Он принадлежит рейхсминистру Шпееру. Вы хотите попытать счастья и ночью добраться до Испании?»
Мы быстро подсчитали кое-что. От Осло до Пиренеев 2150 километров по прямой линии. В теории самолет имеет дальность полета 2100 километров.
Если лететь на большой высоте, чтобы сэкономить топливо, до Пиренеев можно и дотянуть.
У меня не было выбора.
Я согласился.
Последние две недели я рисковал жизнью ежедневно. Почему бы не рискнуть ею в последний раз?
* * *Еще раз я отправился в Осло, улицы которого были переполнены.
Отель совершенно опустел. Все двери были открыты. Даже персонал куда-то исчез.
Мне пришлось ждать, мы не могли взлететь, пока окончательно не стемнеет. Я должен был тайно прибыть на аэродром.
В 23.00 симпатичный кудрявый пилот с ладонями, большими, как ласты, с Германским крестом в золоте на кителе пригнал к отелю маленький автомобильчик. Вместе с моим последним офицером мы залезли в него.
Радостные толпы были повсюду. Я все еще был в мундире штандартенфюрера СС с Рыцарским крестом на шее. Десятки тысяч белокурых юношей и девушек толпились на улицах, однако они, улыбаясь, отходили в сторону, чтобы пропустить автомобиль.
За границами Осло не было ни одного противотанкового заграждения. Наш пилот в темноте привез нас прямо к самому самолету.
Экипаж занял свои места.
Через минуту мы были в воздухе.
После того как самолет покинул землю Норвегии, я испытал огромное облегчение. Закончилась мучительная неопределенность. Теперь все стало ясно. Когда самолет сядет, мы будем либо спасены, либо окончательно погибнем.
Жребий брошен! Жизнь или смерть! Скоро мы узнаем это точно. Мне больше не о чем размышлять, нечего обсуждать и взвешивать.
Время шло к полуночи. Война в Германии, если верить радио, завершилась в 14.00. Тем не менее капитуляция официально вступит в силу только на следующий день 8 мая.
Мы находились между войной и миром, между небом и землей. Пока мы летели над Скагерраком. С этого момента только компас на приборной панели да чудесное искусство пилота могли провести нас сквозь шторм. Естественно, мы не могли запросить по радио пеленги. У нас даже не было карты Европы.
Все, что имели наши пилоты, — это великолепная карта Норвегии!
Один из них вдобавок раздобыл карту Франции, вырванную из карманного атласа. На ней были изображены ровно три реки: Сена, Луара и Рона.
Мы поднялись на высоту 4000 метров, чтобы экономить топливо, но шторм быстро вынудил нас спуститься обратно.
* * *Понятно, что наш одиночный самолет, который намеревался пролететь более 2000 километров над оккупированной территорией, двадцать раз подвергался риску быть сбитым. Нашим единственным шансом на спасение был разгульный праздник, который начался после полудня в лагере союзников.
На всех аэродромах Запада праздновали победу, лились реки виски и шампанского. Тысячи английских и американских пилотов, освободившись от обязанности нести ночные дежурства, напьются до потери сознания к тому моменту, когда наш «Хейнкель» будет пересекать их зону ответственности. Из всех ночей эта была самой подходящей для бегства.
Кроме того, кто бы мог представить, что одиночный самолет, гордо несущий свастику на киле, осмелится пролететь над Голландией, Бельгией и всей Францией, когда война уже закончилась? Кроме того, кто мог представить, что один из самолетов рейха, вылетев из Норвегии, полетит вдоль побережья Шотландии? По правде говоря, мы сначала прибегли к такому обману, направившись прямо к берегам Англии, а затем повернув в сторону континентальной Европы, словно бы мы летели из Англии.