— В мире предков можно встретить кого угодно, — сообщил он авторитетным тоном. — Мудрые прародители готовят каждому подходящие испытания.
— Пусть меня испытывают бухлом и едой, и долгим сном, — предложил Вася. — Искушают! Чтобы я, братаны, мог бороться изо всех сил!
— Отставить разговорчики! — рявкнул Шредингер, мимо которого мы как раз пробегали.
Пришлось заткнуться.
Я бежал, прислушиваясь к ощущениям в колене, вместо которого еще две недели назад имел хороший, качественный, но не более чем протез. Усталость от пережитого за последние дни давала о себе знать, но сустав гнулся легко и спокойно, без какой-либо неловкости, да и в целом я чувствовал себя нормально.
«Бешенство», едва не утащившее меня в могилу, пропало из организма без следа.
Шредингер прогнал нас вокруг казармы десять раз, после чего скомандовал «Упор лежа принять!». Тут мне стало интересно, в какой армии нашей планеты воспитали подобного типа, и за какие заслуги он попал в ЧВК «Земля».
Фамилия у него была немецкая, имя шотландское, а вот внешность типично мулатская, так что родом он мог быть из Бразилии, из Штатов, Европы, вообще откуда угодно по нынешним временам.
— Давай-давай! — вопил Шредингер, прохаживаясь вдоль ряда отжимавшихся бойцов. — А на тебя, Серов… — он неожиданно остановился рядом со мной и наклонился так, что мерзкий голосишко ввинчивался прямо в ухо, — мне посоветовали обратить особое внимание. Поэтому я еще тобой займусь, сделаю так, что ты кровавые сопли глотать будешь!
Не иначе как этот совет дал сам комбат, польский алкаш, русофоб и мой большой «поклонник».
А я-то облегченно вздохнул, когда мы избавились от прежнего комотделения, Цзяня, тот был компетентным и жестким офицером, но принадлежал к тайной секте, практиковавшей ритуальный каннибализм. Видимо рано я обрадовался, судьба тут же повесила нам на шею нового офицера, в чем-то еще хуже.
Мне он позволил встать последним, когда руки уже тряслись, а спину сводило судорогой.
— Надеюсь, мы сработаемся, — пообещал Шредингер. — А теперь вольно! Все в душ! Завтрак. Потом построение.
— Вот ведь гнида, видит Аллах, — подал голос Хамид, последний из нашей шестерки. — Как знаменитый психолог вам говорю — еще хлебнем мы с ним горя.
Для такого предсказания не надо быть психологом, достаточно обычного житейского ума, ешь меня кони.
Новичков оказалось примерно два десятка, и что меня удивило — они направились прямиком в нашу спальню.
— Э, братаны, вы куда? — спросил Вася. — Тут столько свободных мест не будет.
— Да ладно? — отозвался шагавший первым совершенно лысый, даже без бровей и ресниц чувак с гладким лицом младенца, жертва то ли генетики, то ли множества косметических операций; обрядить такого в платье, пришить титьки, и будет тетка, страшноватая, но в целом ничего. — Сколько вас? У тебя в глазах троится, салажоночек?
Остальные новички заржали, Вася нахмурился.
— И это, сколько нас — неважно, — влез Ингвар. — Пустые койки от тех, кто в патруле. Освободятся, когда их признают умершими или пропавшими без вести.
— А тебя кто спрашивает? — из-за плеча лысого шагнул крепкий азиат с шапкой черных волос и шрамом на правой щеке, эта самая щека конвульсивно дернулась. — Молчи, охрана! Настоящие солдаты прибыли! Мы вам покажем, как надо воевать!
Третий из новичков, такой черный, что Вася рядом с ним показался бы белоснежным лебедем, просто сдернул с застеленной койки одеяло и швырнул на пол, через мгновение туда же полетели наволочка и простыня.
— Научим вас истинным европейским ценностям, толерантности и демократии, — добавил безволосый-бесполый.
Это он зря сказал.
Наверняка Ингвар в свободное время и сам не против порассуждать о подобной мишуре, но когда задевают его самого, он отбрасывает ее и становится нормальным мужиком. А на оскорбления реагирует не как толераст из прогнившей Норвегии, а как самый позорный русский ватник.
Его кулак впечатался в челюсть безволосого, тот покачнулся, но устоял.
— Наших бьют! — закричал азиат, и бросился почему-то на меня.
Я не успел оглянуться, как получил твердым кулаком в живот, и едва увернулся от второго удара, нацеленного в ухо. Краем глаза успел заметить, как Вася аккуратно замешивает в тесто чернокожего собрата по африканским корням, покусившегося на чужую койку.
Больше чем троим в проходе не развернуться, и надо отдать должное новичкам, они не попытались смять нас толпой: драка трое на трое, все честно.
— Ах ты! — воскликнул насевший на меня азиат, когда я заблокировал третий его удар, и достаточно жестко.