И даже на меня он в этот момент посмотрел без обычной неприязни.
Отломанный люк пыталась приделать на место железная зверушка о многих руках, но мы ее отпугнули. Ричардсон первым забрался внутрь, и я полез за ним, хватаясь за изжеванные временем перекладины.
К люку на третьем уровне мы добрались за пять минут до назначенного времени.
— Отдыхаем, — велел Ричардсон сверху. — Можно бухать, танцевать и распевать песни. Только тихо.
Я судорожно вцепился в лестницу, думая лишь об одном — как бы не свалиться на головы висящим ниже соратникам. В этот раз подъем дался мне ничуть не легче, чем в первый, и тактические перчатки на ладонях превратились в лохмотья, хоть снимай и выбрасывай.
Вроде бы запасные в кармане рюкзака… или это уже вторые?
— Двинулись, — снова подал голос Ричардсон в тот момент, когда снаружи, за стенками началась стрельба.
Клацнул люк, и я буквально рванул себя вверх, стартовал, будто ракета на мускульной тяге. Зацепил мордой ботинок комотделения, и следом за ним выбросил себя наружу, в отсек с расставленными по нему металлическими крестами.
Сейчас они пылали мерзким зеленым огнем, да еще и жужжали отвратно.
Я вскочил на ноги, и не обращая внимания на творящееся за спиной, побежал к входу в следующий к югу отсек. Позади застучали берцы Сыча, стрельба стала громче, кто-то вскрикнул, явно не от радости.
Дрищ вырос передо мной словно из-под земли, многочисленные черные глаза блеснули. Автомат задергался у меня в руках, я отступил в сторону, открывая сектор обстрела для остальных.
Враг успел поднять оружие, но выстрелить уже нет, и вообще ничего не успел. Заменявший ему череп предмет разлетелся вдребезги, посыпалась черная крошка, полетели в стороны серые перья.
Внутри дредноута дрищи выглядели совсем не такими быстрыми, ловкими и неуязвимыми, как в пустыне.
— Давай! — я присел у дверного проема, выставил автомат, а Сыч пронесся мимо меня, исчез из виду.
— Никого! — донесся его голос.
Здесь тоже стояли ванны для бегемотов, и в них бурлила жидкость цвета ржавчины. Пузыри с кулак лопались, но их место тут же занимали другие, остро воняло неполезной химией.
Мы с Сычом понеслись дальше, он справа от ванн, я слева.
Тем, кто идет за нами, придется зачистить в правый и левый отсеки, а затем поддержать наш рывок, если мы наткнемся на сопротивление. Очереди позади не смолкли, хотя дрищи в северной части третьего уровня сейчас оказались между молотом и наковальней, между атакующими бойцами Шредингера и нашей группой.
Ну а на южной лестнице врага тревожит отряд Ганса, составленный из легкораненых.
Мы успели добежать до крайней ванны, когда в секцию влетели два дрища, и палки в их руках нацелились в нашу сторону. Я припал на колено, не переставая стрелять, и чужая очередь прошла у меня над головой а вот Сыч полетел кубарем, пропал из виду… убит, ранен?
Несколько пуль угодили в ванну, в той образовалась дырка, и бурая густая жидкость потекла из нее, закапала на пол.
Граната, брошенная из-за моей спины, шлепнулась между дрищами, и я сам упал, перекатился вбок. Громыхнуло так, что я на мгновение оглох, и ядовитое шипение взлетело к высокому потолку.
Открыв глаза, я обнаружил, что рукавом вляпался в бурую лужу, и та ползет в мою сторону.
— Ты цел? — спросил сзади Ричардсон.
— Даа, — выдавил я, поднимаясь.
Шипел бившийся на полу дрищ, точнее то, что от него осталось, куча обрубков причудливой формы, замотанных в серую пленку. Второго видно не было, то ли его изрубило в кашу и та испарилась, то ли он просто сбежал, и второй вариант выглядел более вероятным.
— Добей, — велел комотделения. — Проверь Сыча.
Он сам потопал дальше, к выходу в транспортный отсек, за ним пробежали двое бойцов.
Я подошел к раненому существу, поднял автомат, и в этот момент дрищ перестал дергаться. Он ощутил мое присутствие, и попытался заговорить, как это делали другие, а может быть этот же самый… может с ним я дрался около разрушенной башни, кто их разберет?
Меня словно клюнули в темя, пробили дырку, и в нее потекли шепчущие, царапающие мозги слова:
— Убееокончание… завершениедвижения… остановитьпрекратитьпрервать…
Каждое имело очень много значений, они переплетались, смешивались, я не был уверен, что понимаю хоть в какой-то степени верно. Но лежащее передо мной понимало, что не может дальше функционировать нормально, и хотя не испытывало боли в человеческом смысле слова, хотело закончить свое существование с моей помощью, и даже подсказывало, куда стрелять!