— Орден какой-нибудь ваш просит, — сжалился наконец над недоумевающим экспатом переводчик. Тот самый старлей в очках. — Говорит, что желает привезти из России фронтовой сувенир.
— Совсем он дурак, что ли? — возмутился Дивин. — Скажи ему, что это не игрушка. А если так уж мечтает об экзотике, так я мигом ему кинжал подгоню. У нас тут один умелец из БАО для летчиков их делает — на любой вкус. Можно даже с рукоятью, на которой эмблема наших ВВС изображена.
— Серьезно? — заинтересовался очкарик. И, стеснительно улыбаясь, спросил. — А еще один — для себя — можно?
— Без проблем, — пожал плечами Григорий. — Сейчас организуем все по высшему разряду.
Экспат пулей сгонял в расположение БАО, нахально реквизировав «эмку» Хромова, и вскоре вернулся с целой охапкой сувениров. По здравому размышлению он решил, что негоже будет вручить подарки только одному из гостей. Поэтому выгреб у мастера все его запасы, хладнокровно наплевав на горестные причитания последнего.
— Еще сделаешь! — безапелляционно заявил Дивин. — Хватит рыдать, Хромов тебе потом все компенсирует. Еще и благодарность объявит, вот увидишь.
Оказалось, что Григорий попал в яблочко. Кинжалы, что называется, зашли. Союзники обрадовались им, как дети малые. А Батя и правда показал экспату большой палец и, улучив удобный момент, от души поблагодарил за проявленные смекалку и инициативу. И пообещал на радостях не просто отметить умельца, а представить того к медали «За боевые заслуги». Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте. А в сорок первом, помнится, за такую медаль надо было из штанов выпрыгнуть. Редко тогда кого наградами баловали. Все больше «похоронками».
В конце вечера произошел небольшой инцидент. Один из подвыпивших американцев попытался затащить на импровизированную танцплощадку Таисию. А когда та вежливо отказалась, показав жестами, что не может — работа, то красномордый майор довольно бесцеремонно ухватил девушку за руку и грубо потянул за собой. Тая вскрикнула от боли и кинула в сторону Григория испуганный взгляд наполненных слезами глаз. Дивин едва начал приподниматься с места, как его жестко придавил обратно Карпухин.
— Сидеть! Сиди, я сказал! Даже не думай!
— Уберите руки, товарищ майор, — прошипел экспат, едва сдерживаясь, чтобы не переломать руку полкового контрразведчика минимум в двух местах. — Христом богом прошу, уберите!
— И не подумаю, — жаль, что Дмитрий Вячеславович не знал, насколько он сейчас близок к тому, чтобы стать законной добычей разъяренного мантиса, у которого пытаются забрать его самку. — Сел ровно, налил стакан и выпил. За товарища Сталина! Ну⁈
Григорий страшно скрежетнул зубами, но нехотя подчинился. Набулькал в граненый стакан водки «с горочкой» и шарахнул залпом.
— За товарища Сталина!
— Вот и молодец, — похлопал его по плечу Карпухин. — А с Остаповой ничего не случится. Сейчас все урегулируем. Неужто думаешь, мы совсем мышей не ловим?
В самом деле, возле места конфликта нарисовался давешний полковник-москвич, который на чистом английском — ну точно, шпион! — молниеносно навешал бузотеру лапши на уши и утащил того за стол. Где немедленно заставил американца накатить стакан. А потом еще один. И вскоре грубиян мирно захрапел, упав мордой на стол.
— Салатик ему надо подставить, — с ненавистью сказал Дивин, прожигая обидчика злым взглядом.
— Зачем? — удивился контрразведчик.
— Чтобы помягче было.
— Ах-ха-ха! — мелко засмеялся Дмитрий Вячеславович. — Хорошая шутка, надо запомнить.
— Скоты! — выругался Григорий, отворачиваясь. — Я на улицу, пожалуй, пойду. Там покурю, а заодно продышусь. А то здесь уже хоть топор вешай, кислорода ноль.
— Сходи, сходи, — покивал Карпухин. — А я здесь за порядком пригляжу.
На узеньком крылечке столовой было пусто. Экспат постоял неподвижно несколько секунд, привыкая к темноте. Вскоре она отступила, сменившись привычной серо-зеленой картинкой. И теперь Дивин ясно видел неподалеку силуэты большого количества людей, который расположились по периметру столовой. Охрана. И когда только успели появиться, в «дугласе» ведь их точно не было. Не сходится по цифрам. Приехали заранее? Точно, накануне возле блиндажа контрразведчика стояли две наглухо закрытые брезентом полуторки. Видать, тогда-то коллеги Карпухина на территорию полка и просочились.
— Огоньку не будет?
Григорий потянулся к нагрудному карману гимнастерки за зажигалкой, а потом вдруг сообразил, что к нему обратился один из союзников. Англичанин. Погоны полковничьи. И по-русски разговаривает практически без акцента. Если не прислушиваться, то вообще не заметишь. Ишь ты, еще один шпион. Правда, на этот раз чужой. Хотя, своих вроде принято называть разведчиками?