— Я слышал, истребители какие-то шторки из фанеры для радиаторов охлаждения приспособили, — влез в разговор Прорва. — При взлете летчик их прямо из кабины с помощью специального тросика сбрасывает и мотор не забивается.
— Тросики, фанерки! — раздраженно махнул рукой Зотов. — Ерунда какая-то.
— Хорошо, что предлагаешь? — устало спросил Воронцов. — Ждать, пока мороз вдарит и местный чернозем прихватит? Так не дадут нам с тобой столько времени. Командование ждет результат здесь и сейчас!
— Давайте так, — сказал экспат. — Я по возвращении в бомбардировочный полк переговорю с подполковником Шепорцовым. В принципе, он мужик неплохой, поэтому думаю, что палки в колеса вставлять не станет. Попробую уломать его и навещу старых знакомцев. А следом и вы подтянетесь. Ну а если не согласится, то я на «ильюшине» хоть со шторкой, хоть с метлой слетаю.
— Чем можем помочь? — деловито поинтересовался Воронцов. — Ты только скажи.
— Давайте прикинем, — задумался Григорий.
Глава 18
— Опять этот чертов снег! — Матюшкин с досадой посмотрел в небо, затянутое густой пеленой облаков. — То начнется, то закончится.
Дивин поднял воротник своей летной куртки. А что тут скажешь, погодка и в самом деле аховая. Набухшие серые тучи идут над землей низко-низко, да еще так плотно, будто воинский эшелон по железной дороге — не видать ни конца, ни края. Мокрый снег падает в раскисшую землю, над которой резкими порывами гуляет и нахально бьет без устали по технике и людям пронизывающий холодный ветер. Экспат нынче в полной мере прочувствовал смысл местной поговорки про хорошего хозяина и собаку. Даже Шварц сидит сиднем в их прокуренной насквозь землянке и выходит наружу только вместе с хозяином. Сделает по быстрому свои дела и назад. И то, вид у кота при этом настолько возмущенный и обиженный, что не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться. А все из-за того, что ящик с песком в качестве туалета меховой подонок почему-то невзлюбил и демонстративно игнорировал. И когда ему требовалось по нужде, то просто садился у двери и начинал громко и скандально орать до тех пор, пока кто-нибудь из летчиков не вскакивал со своего и места и исполнял перед ним роль швейцара.
— Снова пехота в атаку пошла, — прислушался к далекой артиллерийской канонаде на западе Григорий. — Третий день атакуют.
— И все без толку, — поморщился Матюшкин. — Я вчера в штабе случайно услышал, как комполка очередной втык от командира дивизии получал. Мол, никакой поддержки наземным войскам не оказываем. А как тут ее оказать, если взлететь невозможно? Проклятая погода!
Экспат вздохнул. Да уж, сейчас бы ему снова оказаться за штурвалом верного «Когтя», которому любые капризы природы были нипочем. Но…чего уж сейчас о грустном. Сгорел имперский штурмовик, еще два года назад сгорел. И, судя по всему, до последнего винтика-болтика был изъят с места падения службой контроля времени. Или как они называются? А, не все ли равно.
— Товарищи командиры, табачком не богаты? — караульный красноармеец в длиннополой шинели вышел им навстречу из-за ближайшего капонира, уныло хлюпая сапогами по грязи.
— Держи, браток, — достал из кармана полупустую пачку Дивин.
— Вот, благодарствую! — обрадовался боец и потянулся скрюченными от холода пальцами за папиросой. — Махорка, как назло, отсырела вся, — пожаловался красноармеец.
— Ты поаккуратнее, а то разводящий заметит, получишь по первое число, — предупредил его Матюшкин, оглянувшись.
— Да что ж, я не понимаю? — оскорбился боец. — Потихоньку подымлю, в кулак.
Экспат сунул ему зажигалку и подождал, пока караульный прикурит. Косые струи дождя и снега глухо стучали по обшивке ближайшего «бостона», а неугомонный ветер все сильнее подвывал и норовил сбросить на землю маскировочную сеть.
Дошли до штаба. Не успели войти внутрь, как на крыльцо выскочил Шепорцов. Вышел из-под козырька и выстрелил вверх из ракетницы. Летчики, как по команде, задрали головы. Белая ракета, шипя и брызгаясь искрами, взмыла вверх и практически сразу утонула в туманной дымке.
— Твою мать, — громко выругался комполка и зыркнул недовольно по сторонам бешенным взглядом. — Облачность низкая, не выше пятидесяти — шестидесяти метров. Какие, к черту, полеты⁈ Совсем они там сбрендили что ли?
— Товарищ подполковник, разрешите мне? — обратился к нему Григорий. — Давайте я попробую взлететь.