— Мне почем знать, — помотал головой экспат. — Я в Москве и был один раз, когда первую Звезду получал. Приехал и уехал, ни с кем не пересекался. Да и когда это было?
— Странная история, — задумчиво сказал Маликов. — Очень странная.
— Да и бог с ней, — отмахнулся Григорий. — Обратно в штурмовики, так и пускай. Я там сколько воевал, все привычно.
— Это да, — покивал Рутолов. — В родной полк возвращаешься, не в чужой.
— Так когда уезжать? — снова повернулся к командиру полка Дивин. — Что в приказе сказано?
— Да завтра и поедешь, — отмахнулся Шепорцов. — Вечером посидим, как следует, проводим тебя. Все же, не чужой нам теперь, столько вместе пережили. С ребятами своими попрощаешься.
— А может отдадите Горбунова? — закинул удочку экспат. — Сработались мы с ним неплохо.
— Ты смотри, на ходу подметки режет! — засмеялся комполка. — Нет, Кощей, шалишь, не отдам. Своих воспитывай.
— Ну, попытка не пытка, — Дивин не особо и расстроился. Понимал, что вряд ли подполковник станет разбрасываться подготовленными кадрами. — Ладно, я тогда пойду собираться, а вечером в столовой увидимся. Разрешите идти?
— Иди!
Глава 22
В родном полку Григория встретили, на удивление, приветливо. Видать, не успело еще местное начальство забыть, что именно благодаря экспату, и его навыкам лидера группы, оно смогло отчитаться об уничтоженном фашистском аэродроме. С учетом сложных погодных условий, из-за которых многие авиационные части оказались намертво прикованы к земле, полк Воронцова предстал тогда в самом выгодном свете и на него пролился настоящий водопад наград. Командованию воздушной армией тоже ведь надо было докладывать в Москву о проделанной боевой работе, а здесь такой удачный вылет.
В итоге, Дивину по итогам всеобщего «веселья» упал на грудь орден Отечественной войны первой степени. Тем более, что снимки именно с его «бостона» позволили представить во всей красе результаты штурмовки. Вот, прям, как чувствовал экспат, когда велел штурману включить фотоаппарат, что у «илов» могут возникнуть проблемы с контролем. Машина, которая должна была его осуществлять, бесследно сгинула во время внезапной атаки немецких «охотников».
— Проходи, проходи, Кощей! — радостно хлопнул летчика по плечу подполковник Воронцов — ему на погоны недавно прилетела еще одна звезда. — Не скрою, рад, что ты вернулся.
Григорий напрягся. Не к добру это веселье, ох, не к добру. В прошлый раз, когда выписался из госпиталя, чуть ли не прямым текстом объясняли, что он здесь лишний, а теперь разве что не с хлебом-солью встречают. Но внешне экспат постарался никак не выдать своих мыслей и также радостно улыбнулся командиру полка.
— Взаимно, товарищ командир!
— Ты обедал?
— Спасибо, сыт.
— А разместился как? — въедливо продолжал допытываться Воронцов. — Кота своего знаменитого пристроил? Мне в штабе армии легенды про него рассказывали. Дескать, порученца Жукова в госпиталь отправил. Было такое?
— Ну, приукрасили маленько, — засмеялся Григорий. — А что до другого вашего вопроса, то пока еще нет, не разместился, — он развел руками. — Я ведь не знаю, куда вы меня определите. Так что вещи пока у вас в предбаннике, а Шварц их честно караулит, с адъютанта вашего глаз не спускает — вдруг сопрет его любимую миску?
— Ох ты ж, голова моя садовая! — хлопнул себя по лбу Воронцов. — Напрочь вылетело. С этой проверкой мозги набекрень, — пожаловался он.
— С проверкой?
— Ага! Представляешь, два дня назад к нам в полк нагрянул целый десант офицеров из Главного штаба ВВС. Представляться никому не стали, а просто разбрелись по всему полку и включились в занятия в качестве не то инструкторов, не то инспекторов. А я, как на грех, в это время находился в воздухе — на полигоне молодежь гонял. И уже после приземления, на разборе полетов, ко мне подошел генерал — руководитель комиссии — представился, и объявил, что, собственно, их работа в полку уже закончена, всю нужную информацию они получили. Я к нему сунулся было с вопросами, что да как, а он в ответ так жестко сказал, как отрезал, что все выводы будут сделаны в Москве. В полном соответствии с тем донесением, что комиссия подготовила. Представляешь? Вот теперь сидим, ждем.
— Ничего себе, — покрутил головой экспат. — Серьезно за вас взялись.
— И не говори, — обреченно махнул рукой подполковник. — Надеюсь, что не слишком мы облажались. Да, о чем это я? А, твое положение. Да ты садись, закуривай, — он указал на стул возле своего стола. — Пепельницу вон, бери.