Сотников выходил на связь еще несколько раз, внося нужные корректировки курса. Дивин скрупулезно следовал указаниям с земли, не забывая при этом продолжать упрямо ввинчиваться в темное небо. Примерно через двадцать пять минут его «спитфайр» достиг отметки в 12200 метров.
— «Кощей», гость должен быть прямо возле тебя, — услышал, наконец, Григорий долгожданные слова от подполковника. — Движется в направлении на северо-восток. Начинай поиск.
Что ж, приступим, помолясь! Как там иногда пилоты в шутку говорят: «Во славу Сталина и ВКП(Б)?»
Григорий посмотрел по сторонам. В светло-сером пространстве, в которое окрасился воздух, он вскоре заметил длинную и извилистую полосу инверсионного следа конденсата и черную кляксу немецкого бомбардировщика на его конце. Странное дело, но «юнкерс» шел гораздо ниже советского истребителя, где-то на восьми с половиной тысячах метров.
И, вот тебе бабушка и Юрьев день, приблизившись к врагу на расстояние в километр, и приглядевшись повнимательнее, капитан вдруг понял, что его смущало в происходящем: немец был не один, а в компании напарника! Да-да, разведчики летели к Москве парой. Причем, летели нагло, с включенными аэронавигационными огнями. Видать, совсем не боялись советских истребителей.
Хотя, в принципе, основания для подобного поведения у пилотов люфтваффе имелись достаточно веские. Ведь все предыдущие полеты над столицей СССР прошли для них безнаказанно. И ни одна из попыток перехвата не увенчалась для сталинских соколов успехом. По крайней мере, ни Шкурин, ни Сотников ни о чем подобном экспату не говорили. А ведь наверняка не преминули бы похвастаться, будь у них для этого хоть малейший повод.
Экспат аккуратно отдал ручку от себя и «спит» медленно наклонил нос. Мгновение, и истребитель начал снижаться по пологой траектории, быстро настигая врагов. Григорий решил сначала обстрелять идущего чуть позади разведчика, потом проскочить, как на качелях, над «юнкерсами», сделать разворот и затем ударить по ведущему. Дивин, разумеется, держал в уме возможность того, что его самолет может заметить кто-нибудь из немцев, но справедливо надеялся на то, что среагировать никто из них попросту не успеет. А потом уже будет и некому это делать. В принципе, когда он охотился за гансами на «кобре» Воронцова, подобный маневр прошел на ура. Так зачем изобретать велосипед?
Ух ты, а ведь перед ним вовсе не «восемьдесят шестые»! Экспат догнал немецких разведчиков и видел их в мельчайших подробностях. У высотных самолетов фрицев двухкилевое, — как у Ме-110, оперение хвоста. А здесь ничего подобного не наблюдалось. Дивин растянул губы в недоброй ухмылке. Ну, конечно же, как он не сообразил раньше? Это Ю-88 — старые знакомые! Выходит, прав он был, прав на все сто процентов, когда говорил недавно майору-испытателю, что звук моторов, который Григорий слышал во время недавней ночной бомбежки, не был похож на «восемьдесят шестого». Теперь понятно, почему гансы идут так низко — у Ю-88 в разведывательной модификации практический потолок всего около десяти тысяч. Ну, еще на некоторых стоит система впрыска закиси азота, которая позволяет им в случае необходимости «подпрыгнуть» ненадолго еще на километр — полтора. Для большинства советских перехватчиков высота недосягаемая. Но только не для экспата!
Силуэт бомбера вырастал в размерах с неимоверной быстротой. Глаза экспата фиксировали уже самые незначительные детали: фюзеляж вражеской машины, ствол пулемета воздушного стрелка, задранный кверху, головы летчиков за прозрачным колпаком кабины. Дивин тщательно прицелился. Бить решил по длинной, выступающей далеко вперед мотогондоле левого двигателя. Решение пришло внезапно, вспышкой мгновенного озарения. Григорий понял, что таким образом он может заставить экипаж подбитого разведчика снизиться, а там — чем черт не шутит, и заставить приземлиться на вынужденную. Правда, второго придется валить наглухо, двоих он точно не потянет.
То, что он хреновый истребитель, экспат понял довольно быстро. После короткой пушечной очереди метров с семидесяти, мотор «юнкерса» вспыхнул, как свеча. Дивин едва-едва успел зажмуриться, чтобы не ослепнуть, а в следующую секунду «спитфайр» попал в мощную воздушную струю бомбардировщика и фонарь кабины покрылся инеем. Сработав исключительно на инстинктах, Григорий чудом сумел отвернуть в сторону и избежать столкновения с «юнкерсом», нырнув под него. Показалось, или какие-то обломки все же ударили по корпусу истребителя. Но, хвала ВКП(б), перехватчик по-прежнему слушался летчика и безукоризненно выполнял все его команды. Видно, правда, было не очень. Как в густом тумане.