Как-то незаметно расползлись по сторонам незадачливые спарринг-партнеры, только один с побелевшим лицом держал веревку, готовый по сигналу вытащить из воды водолаза-добровольца. Капитан «Твердыни» проскрипел своими сапогами по палубе, задумался о чем-то своем, поднеся мизинец к переносице. Потом щелчком приподнял край шляпы. На меня неподвижно и тяжело уставились маслянисто-зеленые зрачки.
— Обычный солдат, недотепа-крестьянин, по дурости ставший преступником, — хорошо поставленным голосом, придавая тональности малость издевки, сказал Хаддинг. — С кем не бывает, да? И вот я вижу чудесное преображение увальня в какого-то акробата! Тебя кто научил людей ногами пинать?
— Один бродячий монах, — соврал я с наивным видом. — Он дал обет никогда не держать в руках оружие, и чтобы не подвергать свою жизнь опасности, изучил все способы боя на руках и ногах. Что поделаешь, наше время очень жестокое, и одинокий человек на дороге всегда привлечет внимание разбойников.
— А он не из песков Халь-Фаюма? — заинтересовался корсар. — Я слышал о таких людях. Действительно, умение убивать ногами и руками дается им после долгих лет обучения. И равных им никого нет.
— Нет, монах — не степняк и не пустынник. Но по его оговоркам я понял, что он был в тех местах, — я охотно дезинформировал капитана.
— Вы оба действительно подходите Пеньку, — усмехнулся Хаддинг. — Ладно, убедили меня в своей полезности. Продолжайте уборку. И про рынду не забудьте. Эй, Хорек! Влезай на палубу уже! Долго я ждать буду?
Несчастный водолаз неуклюже спрыгнул с борта на теплые доски палубы; с его одежды стекала вода. В руке он держал ведро. Капитан удовлетворенно хмыкнул.
— Доделаете всю работу, крабы позорные, доложите Тальви. Все поняли?
— Да, капитан, — уныло ответил Хорек и шмыгнул носом совсем как обиженный ребенок.
— Потом сходите к лекарю, пусть ваши царапины уберет с рож. Не заслужили вы их, чтобы перед шлюхами своими подвигами хвастаться. Игната и Рича не задирать. Больше спасать вас не собираюсь. Вечером с острова приползет Пенек, вот он вам и объяснит, как нужно жить на «Твердыне».
Последние слова предназначались нам. Мы согласно кивнули и снова взялись драить палубу.
* * *
Пенек оказался неплохим малым, несмотря на слухи. В свои двадцать пять лет он заслуженно носил звание самого отмороженного пирата «Твердыни». Без всякого страха Пенек лез в самую гущу боя, причем в первых рядах. Его десяток, постоянно пополняемый после очередного абордажа, был вынужден не отставать от героических деяний бригадира. Выли, скрежетали зубами — но лезли в самую гущу боя, чтобы снискать себе бессмертие в виде рассказов выживших. На сегодняшний день бригаду Пенька составляли четыре ветерана, которые задержались на этом свете на целых три года, остальные — новички, в том числе и мы. Если четверо из них вкусили прелести морского грабежа, то я и Рич были совершенно зелеными.
Покачиваясь от выпитого, Пенек внимательно смотрел на нас оценивающе, потом сочувственно произнес заплетающимся голосом:
— Ладно, бывает и хуже. Извините, парни, но мне надо выспаться. Завтра выходим в море, и до возвращения на сушу даже пробку от дешевого пойла нюхать нельзя. Наш адмирал очень…ик! Очень не любит, когда на охоте кто-то пьян! Я сплю!
Пенек с трудом залез в гамак и грузно завалился на спину. Через пару минут он уже смачно храпел на весь кубрик. Соседи стали ворчать и предлагать вылить на него бочку с водой.
— А ну, заглохли на корме! — рыкнул высоченный мужик с обритым черепом и толстым волосяным хвостом на затылке. В довесок показал квадратный кулак, похожий на кувалду. — Не в первый раз, привыкнуть пора!
Тут он заметил меня и Рича, приметившим себе места в самом дальнем углу кубрика. Когда мы пришли сюда устраиваться, один из пиратов с забавными ушами, выглядевшими как радарные установки, обрадовал нас. Он сказал, что мы можем занять пустующие гамаки. Там раньше спали парни из бригады Пенька. На вопрос, где они сейчас, словоохотливый паренек ответил: на дне моря. Очень нас обрадовал, спасибо. Рич даже поежился и шепнул, что его не радует перспектива спать на месте убиенных.
— Парни! Эй, новенькие! — громадный дядька двинулся к нам по проходу. — Это вы сегодня Рыжего в дерьмо мордой макнули? Ха-ха! Жаль, не видел! Меня Малышом кличут, здорово!
Он протянул страшную руку, и я с опаской вложил свою ладонь в этот капкан. Так и знал. Малыш решил проверить на «слабо». Мне сразу поплохело, но пришлось улыбаться, чтобы не показать, какое жуткое давление испытывает моя бедная руку.
— Зови меня Игнатом. А это Рич, — я перевел дух, когда пират ослабил свой захват.
— Я слышал, в нашей бригаде ходить будете? — прогудел Малыш, бесцеремонно облокачиваясь на мой гамак, который испуганно заскрипел от тяжести. — Небось, порассказали уже всякой галиматьи про нас? Не ссыте, Пенек не совсем дурак своих людей гробить пачками.
— За полгода двадцать два человека, — невинно произнес Рич, заваливаясь в свою висячую койку. — Не врут люди, да?
— Ну, — развел руки в сторону новый знакомый, — Творцу виднее, кого к себе на пир звать. Если Пенька слушать будете — до старости доживете. Есть желание?
— Конечно, — горячо откликнулся Рич. — Только вот завтра отряд выходит в море, а мы не знаем, как действует наша бригада. Даже боевого слаживания не было.
Малыш презрительно фыркнул.
— Зачем оно, если все уже давно отработано. Даже я могу сказать, как будем действовать. За каждой бригадой закреплен определенный участок, куда мы наносим удар. Мы штурмуем корму и прорываемся к капитанской рубке. Самый сложный участок Хаддинг всегда поручает нам. Другие наносят отвлекающие удары. Наша задача — захватить капитана или хозяина торгового корабля. Если вы думаете, что сразу же завтра начнем вылавливать лохов — ошибаетесь. Ладно, расскажу….
Малыш огляделся и с довольным видом уселся на рундук, оказавшись напротив меня. Уперев руки в колени, начал объяснять:
— Первым делом нужно определить место для засады на торговой трассе. Обычно выбирается маленький островок, возле которого и стоим до тех пор, пока Эскобето не скажет «ату». Это самый лучший способ выявить торговые караваны. Смотрим, считаем. Обычно торговцы идут без сопровождения в два-три судна. Есть у них и вооружение, и наемная охрана. Вся эта шушера ничего не стоит против нашей эскадры. Никто не хочет расставаться с жизнью ради куска дерьмовой ткани. Поэтому оказавшись в окружении, торговец выкидывает белый флаг. Режем сопротивляющихся, берем товар и уходим. Заодно и самое лучшее судно захватываем с собой.
— А разве мы не должны всех на дно пустить? — Рич излишне любопытен, но Малыш еще больше словоохотлив.
— Эскобето не вырезает под корень, как Лихой Плясун или Зубастик, — пояснил он. — Предпочитает брать рабов и продавать их на торжище. Поэтому наш остров относительно богат, мы можем позволить себе охрану от любых неожиданностей. У нас есть пушки, современное оружие и шпионы, которые следят за соседями.
— Пираты воюют между собой? — удивился я.
— Еще как! — оскалился Малыш. — Набеги делают, разоряют фактории, поселения. Эскобето у многих вызывает зависть, но в открытую махать кортиками не решаются.
— А на дарсийские или сиверийские караваны не нападаете? — Рич спрашивал уже сонным голосом.
— Гиблое дело, если оно того не стоит. Эскобето все мечтает грохнуть «золотой караван» дарсийцев, — пират оглянулся, словно кто-то пытался подслушать наш разговор. — Раз в год с острова Эмитиз, где находятся золотые прииски, вывозят несметную кучу золотых слитков. Золота так много, что задействуют пять-шесть галеонов под охраной военной эскадры. Охрана убойная: два линкора, фрегаты, корветы не меньше десяти, и сверху «воздушники» пасут. Четверка летающих корветов сразу просекают ненужное шевеление в радиусе десяти миль. А теперь представь, Игнат, какое желание у нашего Братства завладеть таким кушем.
— Ваш архипелаг сразу перепашут ядрами, — резонно заметил Рич. — Вырвать у голодного льва кусок мяса из пасти! Эскобето действительно с головой не дружит?