Пришла пора жене моей возвращаться домой. Когда сели пить чай, она спросила:
— Ну, а ты, Муса, почему не собираешься?
— А куда торопиться? Работа не ждет, — попробовал я отшутиться. — Мне хочется еще немного поработать на земле.
С женой я еще не говорил, что намерен уехать в Башкирию. Тяжело ей будет расставаться с прежней квартирой, работой, с матерью. Не хотел прежде времени волновать ее.
— Оставайся пока, — согласилась Галя. — Ты здесь молодцом стал.
На следующий день я проводил жену до Уфы. Купил билет, посадил в вагон. Когда поезд ушел, отправился побродить по городу. Здесь прошли светлые годы моей юности. Здесь я приобщился к смелому племени крылатых людей, стал пилотом. Здесь знакома мне почти каждая улица.
За последние годы город сильно изменился. Многие улицы и районы стали совершенно неузнаваемы. В северной части города появились новые современные микрорайоны, парки, стадионы, проспект Октября, вытянувшийся, наверное, километров на десячь.
Жилые дома и красивые здания общественного назначения шагнули на поле старого аэродрома, и ему пришлось искать себе новое место, далеко за городом. Там теперь взлетают и производят посадку мощные самолеты, каких еще недавно не знала Уфа: Ил-18, Ан-10, реактивные самолеты конструкции Туполева…
Устав от долгой ходьбы и обилия разнообразных впечатлений, зашел к товарищам, а затем — в областной комитет партии. Первым секретарем Башкирского обкома КПСС был Зия Нуриевич Нуриев. Мы были с ним в хороших отношениях. Он настойчиво звал меня в Башкирию. Вот и сейчас, узнав, что я нахожусь в обкоме, пригласил меня к себе:
— Заходи, дорогой, разговор есть.
Встретил он меня в приемной, крепко пожал руку и гостеприимно пригласил в кабинет. Рабочий день уже кончился. Я рассказал ему о Таш Чишме, как отдыхал, какой заложил сад. Он поделился своими мыслями и заботами о положении дел в республике, говорил о планах на будущее. И вдруг, широко улыбнувшись, серьезно сказал:
— А то, что решился, наконец, вернуться в родные края, это хорошо. Дома, говорят, и стены помогают. Я удивился;
— Верно, я думаю остаться здесь. Но кто вам сказал об этом?
— Как кто? Сам сказал!
— Я?!
— Ну конечно же!.. Участок вскопал, сад посадил… Кто же сажает сад там, где не собирается жить?
Глава шестая
Традиции продолжаются
Над Уфой небо ослепительно голубое, иногда пепельно-серое, иногда фиолетовое или палевое, а иногда просто синее. Часто оно безоблачно-тихое, нередко грозовое, в стремительных зигзагах молний, а порой словно бы уснувшее в мягкой зыби белых облаков. Оно всегда разное, небо, и всегда одинаково желанное мне как для моряка море, как для хлебороба земля.
Часто, когда слишком уже надоедают бумаги и телефонные звонки, или когда что-нибудь не ладится, или никого нет в кабинете, я подхожу к окну и гляжу в небо. Осенним утром вижу над Уфой огромные черные стаи грачей, летящих на юг. В канун праздников любуюсь кумачом бульвара Славы, самого молодого в городе. С трепетом в сердце гляжу, как кружат над Забельем маленькие самолеты авиаспортклуба и медленно спускаются к земле крохотные фигурки парашютистов, плавно раскачивающиеся под белыми куполами…
Башкирский республиканский комитет ДОСААФ располагается в прекрасном здании на бульваре Славы. Стоит это здание над рекой Белой. Крутой правый берег ее порос густым лесом, а за рекой-ровные, как стол, просторы. Здесь, в Забелье, и находится аэродром Уфимского авиаспортклуба. Тот самый, на котором много-много лет назад я впервые сел в кабину самолета и поднялся в воздух. Сейчас с него взлетают новые, молодые пилоты.
Давно минуло это время, а словно было вчера! Будто и не было страшной и долгой войны, многих лет службы и учебы в академиях и этого — последнего моего рейса с вынужденной посадкой во Львове. С рокового вылета прошел уже тоже не один год. Я переехал в Уфу, работаю председателем республиканского комитета Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту. Чувствую себя полезным и нужным обществу человеком. Встречаюсь с молодежью, участвую в подготовке будущих воинов к службе в рядах Советской Армии, в военно-патриотическом воспитании юношества. Часто бываю в авиаспортклубах, на аэродромах и это приносит мне много радости, удовлетворение в жизни.
Когда я с семьей приехал в Уфу, товарищи предложили мне на выбор несколько самых разных мест. Одни прочили меня на преподавательскую, другие на хозяйственную работу, а Зия Нуриевич Нуриев предложил совершенно другое.
— Нам очень нужен знающий человек в республиканский комитет ДОСААФ, — сказал он мне. — Такой человек, к которому бы потянулась молодежь, да и мы, старики, тоже. Должность, конечно, беспокойная, но ведь тихая спокойная служба тебя, наверное, тоже не устроит?
— Не знаю спокойной службы, — ответил я секретарю обкома партии.
— Вот и хорошо. Не понравится, принуждать не будем.
Совет пришелся мне по душе. Я стал часто бывать в досаафовских клубах и организациях. Всюду чувствовалась большая тяга молодежи к техническим видам спорта, стремление научиться, в совершенстве овладеть стрелковым оружием, водить машины, мотоциклы, изучать радиодело.
Это радовало. Настораживало другое — недостаточно крепкая материально-техническая база. Об этом при разговоре я доложил и секретарю обкома.
Зия Нуриевич весело улыбнулся.
— Очень хорошо! Значит, будем считать, что задача номер один для тебя уже ясна? Я понял его намек.
— Ну, что ж, считайте так. Только без вашей помощи трудновато будет.
— Поможем. Только ты почаще напоминай нам. Так я оказался в этом здании. Вместе с другими помещениями для наших клубов мы его построили сравнительно недавно. Многое за это время сделано и в других городах и районах республики.
У каждого клуба, у каждой городской и районной организации оборонного Общества свои традиции, своя славная история. Однако ближе всех, по понятным причинам, мне традиции наших аэроклубов, особенно уфимского.