– Коды запечатаны здесь. Я не могу изменить их, даже если бы захотел, – Клот передал ему карту доступа слегка дрожащей рукой, не отводя от Сарториса взгляда. – Капитан!
– Что?
– Существует подраздел профильного психологического теста Имперской исправительной службы, известный как "Тест Века-Хедли". Он специально составлен, чтобы выявить скрытые психопатические склонности субъекта... для того чтобы использовать их в дальнейшем на службе Империи, – он облизал верхнюю губу. – Хотите знать, что выявил ТВХ у вас, капитан Сарторис?
– Думаю, мы оба знаем ответ, сэр, – Сарторис нажал на оба спусковых крючка.
На близком расстоянии зрелище было весьма впечатляющим. Череп начальника тюрьмы Клота превратился в плотное облачко, состоящее из алой взвеси, хрящей и костей. Тело качнулось вбок, повернулось вокруг невидимой оси на остаточном импульсе энергетических выстрелов, и с мокрым шлепком опустилось в лужицу крови.
Сарторис положил карту в карман и развернулся к двери, которая так и осталась открытой. Он заметил молодого стражника в комбинезоне, стоящего в коридоре и таращащегося на него с раскрытым ртом. Лицо, пошедшее пятнами от жара, вдруг несколько побледнело, отчего волдыри на нём стали отчётливо видны, будто звёзды. Когда стражник понял, что Сарторис смотрит прямо на него, он вскинул обе руки вверх и попятился в коридор, дёргая подбородком в попытке выдавить из себя слова.
– Капитан, вы т-только что убили начальника тюрьмы.
– Я оказал ему любезность, – Сарторис отметил про себя, что у стражника течёт из носа, а на губах проступили пузырьки лихорадки. – Хотите того же?
Стражник вдруг как будто утратил контроль над прямой кишкой и заодно над мочевым пузырём.
– Прочь отсюда! – Сарторис показал одним из бластеров. – Туда!
Стражник кивнул, развернулся и убежал, стуча сапогами и тяжело дыша. Сарторис пожелал ему удачи. А сам направился в другую сторону, к спасательной капсуле.
Глава 16. В клетке
Хотя воспользоваться ею уже было некому, система слежения имперской баржи-тюрьмы "Чистилище" работала исправно, записывая разговоры между Тригом и Кейлом Лонго в камере на пятом тюремном уровне. На экранах, обращённых к трупам имперских стражников в основном наблюдательном центре баржи, показались лица братьев, выглядывающих между прутьев. И хотя звуковые системы были настроены, чтобы засекать любой заговорщический шёпот, из динамиков почти ничего не раздавалось. Действительно, на всём тюремном уровне было тихо. Последние крики и кашли умолкли, осталась только пустынная, почти вакуумная тишина, которая никак не прекращалась.
Затем датчики засекли тихий голос Трига:
– Все умерли. Так?
И сбивчивый голос Кейла:
– Не знаю.
– Если кто-то и выжил, то они давно сбежали, бросили нас здесь. Мы тоже здесь умрём.
– Хватит об этом. Прекрати. Понял?
Триг не ответил. Незадолго до этого он видел, как в камере напротив умерли родианцы. Они всё сильнее кашляли, выплёвывая и отхаркивая кусочки своих странных серых органов, пока не скрючились на полу своей камеры, дёргаясь и завывая прямо-таки целую вечность; а потом затихли. Теперь от их тел пошёл запах. Конечно, система наблюдения не могла засечь его, а находящиеся рядом, наоборот, не могли от него скрыться.
Триг подумал, что разложение не могло начаться так быстро, но запах от этого не слабел. Наверное, так болезнь действовала на их организмы. Болезнь была повсюду: кралась по коридорам, просачивалась сквозь прутья. Он представил себе ряды камер с трупами, мёртвыми заключёнными, развалившимися на койках, растянувшимися на полу, с руками, свешенными через прутья – сотни, серые и мокрые, на всех коридорах разных подуровней. Баржа превратилась в огромный летающий склеп.
Но почему они с Кейлом ещё живы... и даже не больны? Неужели, выжив из-за причудливости врождённого иммунитета, они умрут от истощения и обезвоживания, как забытые звери в клетке? Он вспомнил, как отец говаривал: "Вселенная тоже не лишена чувства юмора, правда, не самого приятного".
– Что будет дальше? – спросил он.
Кейл подошёл к решётке и сложил ладони рупором у рта.
– Эй! – крикнул он. – Здесь кто-нибудь есть?
Его голос был на удивление громким, отдаваясь эхом в пустоте.
– Эй! Мы живы! Эй! – он набрал в грудь побольше воздуха. – Мы живы! Мы...
Где-то громко звякнуло, и двери камер по всему коридору стали открываться одновременно. Кейл обернулся и посмотрел на брата.
– Нас услышали.
– Кто?
– Неважно. Сейчас надо...
Кейл запнулся. Триг ждал.
– Что такое?
Кейл поднял руку, призывая прислушаться. Триг не мог понять, действительно ли он слышал что-то, доносящееся из соседней камеры. Не устающее ни на секунду воображение работало на повышенных оборотах, пытаясь выхватить что-то из пустоты.