Хан оглядел кабину. На другой стороне он заметил Чубакку и Трига, скрючившихся за рядом кресел и впившихся в него взглядами. "Бластер", – прошептал он одними губами. Оба помотали головами в ответ.
"И что мне теперь делать? – задумался он. – Я не герой. Сколько ещё чудес они от меня ждут..."
Он остановился.
Тварь в образе солдата смотрела прямо на него.
И ухмылялась.
Клочья плоти Полинга свисали у неё с зубов. Тварь бросилась прочь от трупа солдата, широко раскрыла руки и завыла так громко, что у Хана заложило уши.
Он попятился обратно, но обо что-то споткнулся – об оторванную руку Полинга. Ноги подогнулись сами собой, и он упал. Последнее, что он помнил: тварь в форме штурмовика бросилась на него всей своей тушей.
Потом наступила кромешная тьма.
Глава 44. Вольная птица
Триг услышал бластерный выстрел до того, как успел что-то увидеть. Скрюченный рядом с Чуи, он озирался по сторонам, пытаясь найти что-нибудь пригодное для применения в качестве оружия, как воздух вдруг прорезал знакомый звук. Когда он обернулся, тварь в форме штурмовика уже молотила ногами в стороне от Хана.
Чубакка вскочил, подбежал к твари, поднял её на руки. Дыра в её спине ещё дымилась. Вуки со всей силы бросил её на пол.
Триг посмотрел, откуда раздался выстрел. Увиденного было достаточно, чтобы от потрясения он на мгновение онемел.
– Доктор Коди?
Захара стояла в дальнем углу отсека, держа бластер Хана в обеих руках наготове. Она заговорила тихо, почти шёпотом:
– Осторожнее, Чубакка. Думаю, лучше ещё раз его расстрелять. Для надёжности.
Хан, всё ещё стоя на четвереньках, отполз назад, лихорадочно ища следы укусов или заражения. Увидев Захару, он широко открыл глаза.
– Откуда ты взялась?
Она не ответила, продолжая следить за тварью в доспехах штурмовика. У живого мертвеца уже начались судороги, он молотил ногами, закинул голову. Изо рта пошла слизкая жидкость, под головой налилась целая лужа. Ещё больше этой жижи потекло из носа и ушей, а потом из уголков глаз, как липкие заразные слёзы, по обеим сторонам лица.
– Раньше такого с ними не было, – заметил Хан.
– Раньше они не находились так далеко от источника.
Хан недоумённо посмотрел на неё.
– Похоже, что остатки инфекции рассеиваются по разрушителю из тех баллонов. Наверное, это их и поддерживало – замедляло разложение и оживляло мышечные рецепторы.
– Откуда ты всё это узнала?
Захара искоса глянула на него.
– Я справляюсь о статистических данных у дроидов, забыл?
– Эй, я совсем не имел в виду, что...
– Всё нормально, – перебила она. – Смотри!
Она указала на другие корабли, которые вылетели из разрушителя до них. Сначала Хан не понимал, на что она обращает его внимание, но потом он заметил одну вещь. Вырвавшиеся корабли остановились и бесцельно дрейфовали в открытом космосе. Один СИД-истребитель рассеянно подался в сторону, прямо на курс другого СИД-а. Они столкнулись и взорвались.
– Это изъян "Чёрного крыла", – объяснила Захара. – Это не даёт им распространяться дальше и дальше.
– Что за "Чёрное крыло"?
– Серая жидкость в тех баллонах была очищенным вирусом. Вся операция была задумана с целью создания неограниченного его запаса, возможно, для того, чтобы Империя могла контролировать их.
– То есть все зомби там внизу, – вдруг осенило Хана, – были просто куклами? Средствами на пути к достижению цели?
– Весьма похоже, – кивнула Захара. – Их воскресшие тела должны были стать источниками и распространителями. Но они не действовали без постоянного присутствия самого вируса.
Хан почесал подбородок.
– И всё же я не могу понять, как ты здесь оказалась. Мы же видели твой труп в комнате управления ангаром.
– То был Вайт. Он ответил на мой сигнал тревоги и пошёл искать меня, помог выбраться оттуда. Но сам не смог.
– Незнакомец пожертвовал собой, чтобы спасти тебя? Без обид, но как-то не верится.
Губы Захары изогнулись в бледную и слабую улыбку.
– Он сказал, другой незнакомец когда-то спас его.
Они долго летели молча. Чуи помогал Хану управлять кораблём, а потом пошёл в пассажирский отсек отсыпаться, оставив его одного. Иногда Хану думалось, что лучше всего смотреть на галактику именно так: просто молча сидеть и ждать, когда всё само придёт в норму. Такое бывало не часто.