Глава 1
2 августа 1941 года, Могилевская область
Черт, как же не хотелось вылезать из-под шинели. Погреться и понежиться бы еще, но, блин, дела не дают. Надо идти посты проверять. Моя очередь, я и так в последнее время от этого уклонялся, переложив это на командиров взводов и ротных. Петрович вон тоже проснулся. За Еленой ухаживает, потеплее шинель на ней запахивает. И правильно делает. Пусть девчонка поспит. Вымоталась с ранеными. Одна на кучу раненых мужиков. Хорошо еще, что Галина в Бобруйске осталась. Еле уговорил ее и остальных девушек там при госпитале для бывших военнопленных остаться. Чуйка была, что это так просто не закончится. Слишком уж мы засветились. Слишком громко о себе заявили, разгромив гарнизоны врага и освободив несколько десятков тысяч пленных. Слишком ярко мы светились на фоне других. Даже на фоне бригады десантников, не говоря уж о наспех созданных подразделениях из бывших пленных. Слишком долго мы были сильны, удачливы и смелы. Ну кто в трезвом уме и памяти будет штурмовать крупный немецкий гарнизон меньшими силами и без подготовки? Никто! Авантюра чистой воды! А мы вот взяли и сделали. И не однажды.
Признаюсь, сначала было страшно, но потом боязнь куда-то исчезла. Испарилась, что ли. Особенно после боев в Слуцке и Бобруйске, когда мы совершили практически невозможное, разгромив в несколько раз большие силы врага. Нас опознали и приняли соответствующие меры. Бой в Химах тому подтверждение. Не стали бы немцы просто так менять свой стиль и график ведения боевых действий, бросая на убой подразделения…
Жаль, что назад в Бобруйск не прорвались. Были у меня еще планы на этот город. Да и Минск покоя не давал – зря я, что ли, туда Могилевича отправил. После переправы через магистраль Бобруйск – Могилев еще была надежда прорваться в город. Но, увы, она быстро растаяла. Двое суток, пока мы скрывались в лесу, разведчики пытались найти проход через немецкие позиции к Березине. В принципе к ней можно было подойти сразу в нескольких местах, но вот с переправой была проблема. Отступая, наши успели взорвать все мосты, наведенные немцами. Теперь линия фронта проходила посередине реки. Советские части оборонялись на западном (правом) берегу, а немцы удерживали восточный (левый) берег и контролировали реку, дороги, тропинки через болота усиленными постами, дозорами и гарнизонами ДЗОТов. Сами переправляться на западный берег они не спешили, отгоняя наши подразделения от реки пулеметным и минометным огнем. Насколько я знаю, у Бобруйской группы войск сил для прорыва через реку в этом направлении не было. Бое припасов у артиллеристов откровенно мало, только те, что захватили на складах в Бобруйске. Так что рассчитывать на помощь с нашего берега не приходилось. Прорыв к реке и последующая переправа стоили бы отряду слишком больших потерь. Рисковать бойцами, оставшимися в строю, совершенно не хотелось.
На третьи сутки пришлось сниматься с места и уходить в глубь леса. Все чаще разведчикам стали встречаться немецкие цепи, прочесывающие лесные квадраты. Периодически в лесу происходили стычки немцев с казаками из кавгруппы Балицкого, пытавшимися выйти к своим. Оказать помощь нашим мы не успевали, на соединение с нами никто не вышел. Видно, шли другими тропами. Мои бойцы отдохнули, привели себя в порядок и были снова готовы идти в бой. Сидеть и ждать погоды не имело смысла. Рано или поздно кто-нибудь из немцев мог заинтересоваться, что за подразделение тут стоит, и тогда боя не миновать. Поэтому я решил двигаться к железнодорожной линии Осиповичи – Могилев и станции Елизово, хотелось навести там порядок, проведя пару диверсий. Место обещало быть прибыльным. Как-никак единственная железнодорожная магистраль снабжения 2-й танковой группы. Поезда так и шныряли туда-обратно. Но здесь нас ждал облом! Вообще немцы к охране ж.-д. линии отнеслись очень серьезно. Вся линия железной дороги усиленно охранялась, посты стояли через каждые 100–150 метров. Территория вдоль железной дороги метров на 200 была вычищена от деревьев и кустарников, через каждые 500–600 метров стояли пулеметные ДЗОТы. Все объекты были соединены между собой телефонной связью. Охрану несли чины вспомогательной полиции из белорусских добровольцев под руководством немецких солдат. Старательно и активно так несли. Чуть что – сразу стреляли в сторону леса, и практически тут же появлялся поезд охраны со своими зенитками. То же самое было и на разгрузочных площадках, не говоря уже о станции Елизово. Тут, кроме всего прочего, присутствовало несколько зенитных батарей среднего калибра. Насколько помню, к такому варианту охраны своих коммуникаций немцы пришли лишь в 1943 году, когда партизаны разгулялись на железной дороге. Высоко же оценил противник наши скромные деяния!