– И поэтому ты хочешь уехать? – Таня взяла его руку в свою. – Думаешь, что если ты сбежишь, то там будет лучше? Тебя отправят снова штурмовать небеса…
– Нет, не отправят. Йоахим поможет с документами. Я займусь музыкой. Это мирное занятие мне стало нравиться еще больше.
– Ну, допустим. А я?
– А ты будешь сидеть дома и воспитывать детей. Или тебя не устраивает такой расклад?
– Ох, Макс, – вздохнула Таня. – Рано еще что-либо решать. Ты же знаешь, сейчас настал период коренного перелома в войне… Подождем. А там видно будет…
– Ты боишься, так ведь?
– Да, боюсь. Я боюсь быть чужой в твоей стране. Я боюсь бросить свою мать здесь. Я боюсь всего.
– А ты не бойся, – приободрил Макс ее, – ведь я буду рядом.
Во входную дверь постучали, и Таня нехотя пошла открывать. Парнишка, отнеся воду в ванную, получил себе на водку и поспешил удалиться, пожелав фройляйн приятного вечера.
В прихожей, когда она возвращалась в гостиную, Таня встретила Макса; он собирался уходить.
– Куда ты? – спросила она тихо. Ей совсем не хотелось, чтобы он уходил прямо сейчас.
– Я должен ехать на аэродром, – он, надев шинель, развел руками. – Извини, я знаю, ты хотела бы, чтобы я остался… Но я поеду.
– Хорошо, – Таня поджала губы. – Я понимаю… служба…
– Доброй ночи, – Макс приобнял ее, взъерошил волосы и, отпустив, двинулся к двери. На пару секунду остановился и, обернувшись, добавил: – А над предложением ты подумай еще. Ехать прямо сейчас я тебя не заставляю. Время у нас еще есть. И да… Завтра я, скорее всего, не приду, уж извини.
И ушел. Таня, закрыв за ним дверь, потушила везде свет и ушла к себе в комнату. Завалившись на кровать, она поняла, что сильно устала, про горячую воду она совершенно забыла. Ей нужно было отдохнуть, а принятие всех остальных решений она решила отложить на потом.
Глава 16
30 января 1943 г.
Таня, развешивая листовки, переходила от одного столба к другому. Руки на морозе немного замерзли, но Таня терпела. Сзади слышалось тихое дыхание дяди Миши, от которого несло крепким табаком.
Макс уехал вместе с Йоахимом вчера вечером – их срочно вызвали в Германию. Вроде бы что-то случилось дома, поэтому поехали оба брата. Теперь Таня на пару дней была предоставлена сама себе – могла спокойно вместе с братом и Игорем заняться новыми поручениями Югова.
Занятия в студии Инны Мир прекратились с неделю назад – преподавательница распустила группу. Инна Игнатьевна сказала вообще больше не приходить сюда – чтоб немцы не поймали и насильно не увезли. Как потом Таня узнала по разговорам, балетмейстер Долинский пытался немцам подсказать, почувствовав, здесь что-то неладно. Но немцы ничего не успели ничего сделать – им было уже не до девушек из балетной студии.
С Колей Таня помирилась. После их небольшой ссоры он забежал к ней в бар, извинился, попросил быть осторожней и передал новости от мамы. А Таня сразу его простила еще в тот вечер. Она не могла злиться на него – Коля всего лишь заботился о своем младшей сестре. И она это прекрасно понимала, поэтому не стала растрачивать себя на глупую злость.
С Максом же у нее все было немного хуже, как казалось ей самой. После того, как он выдал ей, что чувствует, что она скрывает что-то от него, Таня не могла спокойно находиться рядом с ним. Она понимала, что нельзя вот так вот обманывать его – это слишком подло. Он слишком сильно любит ее, а Таня, пользуясь этим, аккуратно вытягивала из него нужную ей информацию. Ей было стыдно за себя и постоянно хотелось рассказать Максу всю правду. Но она не могла и поэтому тянула время объяснений до последнего. Но Макс жалел ее, сначала пропадая днями и ночами на аэродроме, а потом избавив от этого ужасного чувства, уехав на несколько дней вместе с братом, за что она ему была безумная благодарна.
Вместе с тем Таня заметила за собой, что стала волноваться за Макса. Если раньше она как-то не особо задумывалась над тем, какую работу он выполняет, то теперь, когда он, пропадая почти на неделю, возвращался к ней очень измученным и усталым, Таня стала беспокоиться за него. Ридель говорил, что летать становится труднее, так как в его периметре появились новые советские летчики, которые в разы сильнее и опытнее прежних. А он, который и до этого не желал убивать невиновных советских пилотов, теперь просто старался улетать от них, потому что эти напрямую стреляли в него.