Дальше они шли молча. Дядя Миша даже предложил разделиться – он с Таней, а Игорь вместе с Колей. Все согласились и так, попарно, и пошли. Таня, проводив взглядом зашедших за угол парней, зашагала рядом с дядей.
Молча идя рядом с ним, девушка разглядывала дома, мимо которых они проходили. На всех домах остался отпечаток войны. Но из всех домов Тане почему-то запомнился некогда роскошный ресторан, на втором этаже которого был большой балкон, перекрывавший всю ширину тротуара. И там были красивые металлические колонны. Бомба попала в само здание, а балкон сохранился, и Таня, проходя под ним, внутренне содрогнулась.
Таня постепенно стала узнавать дома, поняла, что скоро подойдут к бару. Поворачивая за угол, они столкнулись с Игорем и Колей.
– Вы что тут делаете? – спросил дядя Миша, не ожидав их увидеть здесь.
Но те даже не успели ответить – позади них раздался выстрел. Дядя Миша быстро успел скомандовать, чтоб все спешили в бар, и все, что есть мочи, побежали туда.
– Что произошло? – на бегу спросил мужчина, глядя на бегущих парней.
– Мы случайно столкнулись с патрулирующим тот проулок немцем. Он потребовал аушвайс. Игорь – его по голове, и мы сбежали.
– Молодцы, ничего не скажешь, – пропыхтел Михаил Иванович.
Таня не успевала следить за всем. Кругом было темно, лишь изредка какими-то размазанными пятнами перед ее лицом появлялись бегущие то Коля, то Игорь. Сзади них слышались громкие немецкие крики, собачий лай. Кто-то выстрелил, отчего Таня побежала еще быстрее.
В какой-то момент, когда они были уже совсем рядом с баром, девушка поняла, что не видит брата с другом. Забежав с черного хода с дядей в бар, она быстро оглядела пустую улицу, в конце которой замаячили приближающиеся немцы, и закрыла дверь.
– Выход на чердак есть? – быстро спросил у нее дядя Миша, тяжело дыша.
– Нет, только через общий подъезд, а отсюда к нему выхода нет.
– Подвал?
– Тоже нет.
Мужчина, грязно выругавшись, стал нервно расхаживать по залу. Вспомнив о чем-то, он вскинул голову и, внимательно взглянув на девушку, спросил:
– Где Коля с Игорем?
Таня, которая все это время стояла у двери, ожидая, что вот-вот раздастся стук в дверь и знакомые голоса попросят впустить их, поняла, что парни где-то потерялись по пути, отстали. Прижавшись спиной к двери, Таня пожала плечами, тем самым отвечая на вопрос дяди, и испуганно закрыла лицо руками. Она надеялась, что им удалось оторваться от немцев.
В эту же секунду застучали не только в парадную дверь, но и в дверь черного хода. Таня поняла, что они с дядей окружены. Сбежать из бара им уже точно не удавалось.
Дядя Миша рывком затащил Таню под стойку и сам уселся рядом с ней. Достав из-под тулупа пистолет, перезарядил его и, выглянув на пару секунд из-за стойки и вернувшись на место, стал быстро говорить:
– Значит так. Когда они зайдут – спрячься и постарайся не высовываться. И ни звука чтоб! Если меня схватят, то сиди и не показывайся им. Поняла?
Таня несмело кивнула. Такой расклад ее не особо устраивал. Но она понимала, что перечить сейчас дяде – не самая лучшая идея.
Громкий стук выколачиваемой двери раздражал ее. Закрыв уши ладонями, Таня прижалась к внутренней стенке стойки, стараясь слиться с ней.
Девушке было страшно. Она понимала, что это – конец. Теперь она действительно проиграла – их почти поймали. И, что самое страшное, – ей никто не поможет, ведь оба Риделя уехали. Единственное, что хоть немного обрадовало Таню, так это то, что ей не придется объясняться с Максом – он приедет, а ее уже не будет.
Дверь черного хода наконец выбили, по коридору загрохотали тяжелые немецкие сапоги. Парадная дверь не поддалась, поэтому солдаты, разбив окна, проникли в зал другим путем.
Сразу же посыпались выстрелы. Дядя Миша, отвлекая внимание на себя, переместился в другой конец зала, стреляя по немцам. Таня, потеряв его из виду, еще больше забилась в угол и тихо вскрикнула, когда одна из пуль пробила доску рядом с ней.
Выстрелы быстро прекратились. По непрекращающемуся потоку немецкой и русской ругани Таня догадалась, что дядю взяли. Поэтому, закусив до боли кулак, чтобы не было слышно ее скулежа, девушка старалась не заплакать в голос.
Рядом с ней прогрохотала пара сапог, начищенных до блеска. Таня постаралась, как ее просил Михаил Иванович, не издавать ни звука, чтобы ее не заметили. Но чертов немец был наблюдательнее.