Но через пару минут дверь камеры с ужасным скрипом и лязгом открывается, в камеру входит солдат с автоматом наперевес. Девушки, сидящие в углу, замолкают, бросая на него испуганные взгляды. Таня же устало выдыхает – она знает, что это пришли за ней.
– Татьяна Зимина, – произносит он безэмоциональным голосом без малейшего акцента, – на выход.
В камеру проходят еще двое солдат, подхватывают ее, рывком поднимают с пола и тащат к выходу. Все девушки, услышав ее имя и фамилию, смотрят на нее с удивлением, думая, что немец ошибся. Таня лишь на мгновение бросает на них взгляд, в котором ясно читается усмешка, и тихо говорит:
– Я и есть Зима.
Говорили ли они что-то или нет – Таня уже не слышала. Солдаты волокли ее по коридорам, больно сжимая ей руки. Таня дала тащить им себя вперед по коридору – у нее слишком сильно болело все тело, чтобы самой совершать телодвижения.
На некоторых поворотах между лестничными маршами Таня чувствовала, как скользили ее ноги – ее вели через растекавшиеся лужи крови. Девушка знала, потому что слышала выстрелы, что в коридорах расстреливают людей.
В коридорах нижних этажей воняло газом. Хоть все возможные окна были открыты, чтобы этот ужасный запах выветрился из помещений. Таня, морща лицо и стараясь вдыхать как можно меньше остатков газа, шла за своими конвоирами, еле-еле передвигая ноги.
Когда ее тащили к очередной лестнице, затягивая на лестничную площадку, Таня услышала слабый голос откуда-то сзади, из коридора, который они только прошли:
– Танечка…
– Дядь Миша, – пролепетала она, увидев окровавленное лицо мужчины, который, упираясь, старался задержаться на месте еще хоть на пару секунд, чтобы подольше видеть свою племянницу. – Дядь Миша!
– Ни слова им, Танька! – закричал он. – Ничего не говори!
Таня готова была крикнуть ему в ответ пару слов, но не успела – ей отвесили тяжелую пощечину и потащили по лестнице с большей скоростью. Обернувшись, девушка ничего, кроме серой стены и пустого дверного проема, позади себя не увидела.
Увидев дядю, услышав его голос, Таня хоть немного успокоилась – дядя жив, а это уже хорошо. Но также Таня знала, что его жизнь – лишь вопрос времени; она знала, что ни его, ни ее саму отсюда живыми не выпустят.
Когда они спустились в подвальное помещение, то Таню вели не очень долго – как только за ней закрылась вторая железная решетка, ее зашвырнули в одну из небольших пустых комнат, где проходили допросы, и, усадив на деревянный жесткий стул, заведя руки за спину и скрепив их наручниками, закрыли дверь. Девушка, пробуя стянуть наручники, смотрела на тускло горевшую лампочку под потолком и под аккомпанемент из криков из соседних камер задумалась о том, что ждет ее впереди. За эти пару дней она уже вдоволь успела поразмыслить на эту тему, но все равно каждый раз возвращалась только лишь к этой мысли.
Спустя пару минут, поняв, что все ее попытки не увенчаются успехом, Таня бросила наручники и устало вздохнула. Ей на секунду показалось, что откуда-то потянуло горелым.
– А я думал, что ты будешь бороться подольше, – раздался за ее спиной смешок. – Быстро же ты сдалась.
Девушка замерла, услышав знакомый неприятный голос, теперь поняла, откуда тянуло горелым – это был запах дешевых сигарет. Именно этого человека Таня хотела бы увидеть здесь и сейчас меньше всего на свете.
– А я ведь знал, что мы еще увидимся, – Эрих встал перед ней, заложив руки за спину. Сигарета, тлея, была зажата у него между зубов. – Но я даже и не мог подумать, что в таких условиях. Забавно, не правда ли?
Таня молча смотрела на Витцига. Она ясно видела, что он доволен собой, доволен тем, что обстоятельства сложились так удачно. Он упивался своим доминирующим над ней положением, он наслаждался этой минутой, видя ее перед обой, скованную наручниками.
Сейчас она поняла всю точность ее мыслей в описании его внешности, когда она впервые увидела Эриха, – дьявольски красивый. Она просто не понимала, смотря на него, как в таком внешне красивом человеке может уживаться такая мерзкая сатанинская душа.
– А как ты думаешь, – Эрих придвинул к себе деревянную табуретку, присел на нее, – случайно ли ты сюда попала? – Они встретились взглядом. – О, ты заинтересована!.. Что, думаешь, что все так ужасно получилось, что твои «покровители» так не вовремя уехали, да? Однако, как…
– Это вы все подстроили? – тихо спросила она. Тане не нравилось то, что Витциг медлил – решил провести допрос, так проводи, – и поэтому она начинала злиться.
Витциг неприятно засмеялся, выдохнув облако дыма ей в лицо, отчего Таня закашлялась. Она не выносила запаха дрянных сигарет.