Палец ее при этом чуть подрагивал.
С мягких шорохом двери открылись. Хуанита втолкнула тележку внутрь и повернулась лицом к кнопочной панели. На сей раз, однако, горничная застыла в нерешительности, рассеянно уставившись на панель, и медлила так долго, что двери сдвинулись, а лифт в ожидании неподвижно завис в стволе шахты. Наконец, очень медленно, точно зомби, нажала кнопку с надписью «Палуба С». Машина с жужжанием начала опускаться.
Главный коридор правого борта на палубе С, тесное душное помещение с низким потолком, оказался настолько же многолюдным, насколько свободен был коридор двенадцатой палубы. Старшие официанты, помощники официантов, горничные, крупье, дежурные по этажу, технические специалисты, стюарды, маникюрши, электрики и прочие торопливо проносились мимо, спеша по делам и поручениям, необходимым для того, чтобы поддерживать жизнь огромного океанского лайнера. Хуанита вытолкнула тележку в этот гудящий муравейник и остановилась, озираясь по сторонам, словно заблудшая овца. Несколько человек, пробегая мимо, свирепо посмотрели на нее: коридор был неширок и тележка посредине создавала пробку.
— Эй! — Неряшливая женщина в униформе бригадира торопливо подскочила к ней. — Здесь никаких тележек! Сейчас же отвези ее наверх, в хозяйственный блок!
Горничная повернулась к ней спиной и ничего не ответила. Начальница схватила ее за плечо и развернула к себе.
— Я сказала, забери эту… — Узнав Хуаниту, она осеклась. — Сантамария? Какого черта ты здесь делаешь? Твоя смена заканчивается только через пять часов. Ну-ка марш отсюда обратно на двенадцатую палубу!
Но Хуанита молчала, отрешенно глядя в сторону.
— Ты меня слышишь? Отправляйся на верхнюю палубу, пока я не сняла с тебя дневное жалованье. Ты…
Тут бригадир остановилась. Что-то в отсутствующем выражении лица Хуаниты, в темных провалах глаз заставило ее умолкнуть.
Оставив тележку посреди коридора, горничная нетвердой походкой двинулась сквозь толпу. Опешившая начальница молча смотрела ей вслед.
Каюта Хуаниты находилась в тесном, душном, гнетущем блоке в кормовой части судна. Хотя дизельно-турбинная установка располагалась тремя палубами ниже, ее глухая, монотонная вибрация и запах топлива наполняли пространство как несущаяся по воздуху инфекция. По мере приближения к каюте шаги девушки все больше замедлялись. Проходящие мимо члены персонала несколько раз оборачивались, пораженные ее отсутствующим взглядом и потусторонним выражением лица.
Она потерянно остановилась у своей двери. Прошла минута, другая. Неожиданно дверь отворилась, и на пороге возникла смуглая черноволосая женщина в форме официантки ресторана «Гайд-парк», что на седьмой палубе.
— Хуанита, девочка! — увидев подругу, воскликнула она с гаитянским акцентом. — Ты меня напугала.
И вновь горничная ничего не ответила. Просто таращилась сквозь соседку, как если бы та была прозрачной.
— Хуанита, что случилось? Ты будто увидела призрака.
Послышалось журчание — это сдал мочевой пузырь Хуаниты.
— Эй! — Соседка отскочила назад. Громкий вскрик, казалось, вывел Хуаниту из ступора, и ее взгляд сфокусировался на товарке. Затем, очень медленно, взгляд пополз вниз: по лицу, шее, груди, где на простенькой цепочке висел золотой медальон, изображающий многоголовую змею под лучами стилизованного солнца.
Внезапно глаза Хуаниты расширились. Выбросив вперед руки, как будто желая от чего-то уберечься, она бросилась назад, в коридор. Рот ее широко открылся, образуя пугающий алый провал.
По коридору прокатился громкий, пронзительный крик.
Глава 13
Роджер Майлз шел по мягкому ковру казино «Мэйфейр» на четвертой палубе, раздавая направо и налево кивки и улыбки. Не прошло и пяти часов, как «Британия» вошла в международные воды, но казино уже гудело точно улей: грохот игровых автоматов, объявления крупье за карточными и рулеточными столами, гвалт игроков в кости перекрывались звуками ночного шоу, идущего в этот момент на сцене «Ройал-корт» чуть дальше, в носовой части. Почти все пассажиры были в смокингах и вечерних платьях: большинство поспешили сюда сразу после торжественного премьерного обеда, даже не озаботившись переодеться.
Директора-распорядителя остановила официантка с серебряным подносом, уставленным бокалами с шампанским.
— Здравствуйте, мистер Майлз! — приветствовала она его, стараясь перекричать шум. — Не желаете?
— Нет, спасибо, моя милая.
Оркестр-диксиленд завывал тут же, недалеко, поддавая жару в общую атмосферу неистового веселья. «Мэйфейр» представляло собой самое шумное из трех имевшихся на «Британии» казино, и, по мнению Майлза, служило яркой иллюстрацией головокружительного пиршества алчности и богатства. Для казино первый вечер в море был всегда наиболее радостно-хаотичным: никого еще не отрезвили большие проигрыши. Майлз подмигнул официантке и продолжил путь, скользя взглядом по игровым столам — над каждым в потолок был вмонтирован маленький купол из дымчатого стекла, почти незаметный среди ослепительных хрустальных люстр. Декор выдержали в стиле лондонского модерна, характерного для конца девятнадцатого века, — сплошь бархат, ценные породы дерева и медная фурнитура. В центре большого зала возвышалась причудливая скульптура, вырезанная из бледно-розового льда: лорд Нельсон, довольно эксцентрично завернутый в тогу.
Дойдя до бара при казино, Майлз взял вправо и остановился перед дверью без надписи. Вынув из кармана электронную карточку-ключ, вставил в примыкающее к двери считывающее устройство, и дверь со щелчком отворилась. Опасливо оглянувшись вправо-влево, он бесшумно шагнул внутрь, подальше от шума и суеты.
В этой комнате не было верхних ламп. Вместо них оборудовали сотню маленьких мониторов системы скрытого видеонаблюдения, установленных по всем стенам; на экранах отображались разные участки казино и под разными углами: вид столов сверху, ряды игровых автоматов, кассы. Здесь располагался так называемый партер, святая святых казино, где персонал равно неусыпно следил за игроками, крупье и кассирами.
Сидящие на стульях с колесиками два оператора отслеживали дисплеи; льющийся с экранов голубоватый свет делал их лица бледными, как у привидений. За их спинами стоял управляющий казино Виктор Хентофф и, сдвинув брови, также внимательно смотрел на мониторы. Большую часть предстоящих шести дней пути он проведет, курсируя между корабельными казино. За свою жизнь Виктор так много часов провел, пялясь в многочисленные экраны, что приобрел нечто вроде постоянного косоглазия. Услышав, что кто-то вошел, Хентофф обернулся.
— Роджер, — приветствовал он грубовато-ворчливым голосом, протягивая руку.
Поздоровавшись, Майлз вынул из кармана и запечатанный конверт.
— Благодарю. — Толстым пальцем Виктор надорвал конверт и вынул несколько листков бумаги. — Бог ты мой! — произнес он, качая головой.
— Масса низко висяших плодов, — прокомментировал Майлз, — созревших для сбора.
— Не хотите представить мне сводное резюме?
— Конечно. — Помимо всего прочего, в обязанности директора-распорядителя входило обеспечивать персонал казино списком профессионалов, играющих по-крупному, либо доверчивых простаков — для специальной разработки. — Графиня Уэстли явилась для очередного обмишуривания. Помнишь, что случилось в первом рейсе «Океании»?
Хентофф вытаращил глаза.
— Не могу поверить, что она вернулась после того случая.
— У нее слабость к первым рейсам. И к крупье баккара. Затем есть еще…
Тут Майлз понял, что управляющий казино больше на него не смотрит. Вместо этого Хентофф смотрел куда-то ему за плечо. Капризный директор также заметил, что уровень шума в комнате чрезвычайно возрос. Роджер повернулся туда, куда смотрел Хентофф, и, к своему ужасу и смятению, увидел, что в святая святых каким-то образом проник его недавний сотрапезник Пендергаст и уже закрывает за собой дверь.