Мародер послушно выполнил приказ. Он не видел говорившего, но был уверен, что стоит только выказать неповиновение, как тут же последует смертоносное наказание.
— Оружие и мешок на землю! Быстро, я сказал!
Тощий скинул с плеча автомат, снял вещмешок и сложил их под ноги.
— Слышь, братан, — начал дрожащим голосом мародер, — я тебе ничего плохого не сделал. Выходи, потолкуем. Есть закурить?
— Я с мразью не курю, — резко ответил неизвестный.
И Тощий почувствовал, как от страха у него немеют ноги. Кусты затрещали, и мародер боязливо скосил глаза на пленившего его человека. Увидев форму военных сталкеров, Тощий не смог сдержать вздоха облегчения: вояки без нужды не стреляют. Если им не сопротивляться, то максимум, что грозит, — это принудительный вывод за Периметр и небольшой срок в тюрьме. А может, и вообще отпустят, если поплакаться как следует да на совесть с жалостью надавить. Уж душещипательных историй Тощий знал воз и маленькую тележку. Только настораживало, что вояка один…
Словно в ответ на его мысли на полянку из-за деревьев стали выходить остальные военсталы. Пленивший Тощего постоянно держал мародера на прицеле.
— Эй, командир, я тут Гондураса отловил, — сказал он, когда люди в камуфляжных костюмах окружили их со всех сторон.
— Ну, медаль тебе за это, — безразлично проговорил невысокий, коренастый мужчина, пристально рассматривая Тощего. Потом сказал, чуть повернув голову в сторону: — Обустраиваем стоянку, заночуем здесь. Этого обыщи и привяжи к дереву, после ужина потолкуем.
Через пять минут Тощий стоял, прижавшись спиной к сучковатому стволу, с заломленными назад руками и связанными запястьями. Мародер наблюдал, как вояки выставляли охранный периметр, оставив при этом пленника за его пределами, разводили костер, готовили еду. Все это получалось у них лишь немногим более слаженно, чем у мародеров. Тощий даже испытал некую странную гордость за свою банду, из которой сбежал всего несколько часов назад.
Потом военсталы перекусили и, выставив охрану, расположились на отдых, а их командир в сопровождении парня, захватившего Тощего, подошел к мародеру.
Пару минут они молча смотрели на пленника.
— Ну и что прикажешь с ним делать? — вздохнув, задал вопрос командир и, не дождавшись ответа, продолжил: — С собой тащить не можем — не входит сегодня в наши задачи отлов сталкеров. Отпустить тоже не можем, вывод с охраняемой нами территории таких вот нарушителей закона — наша прямая обязанность. Н-да, дилемма.
— Братцы, братцы, а давайте я сам до ближайшего блокпоста дойду и сдамся вашим, скажу, что вы приказали?
А? — плаксивым голосом предложил Тощий.
Командир даже брови вскинул, удивленный таким наглым враньем, потом засмеялся — громко и искренне. Бойцы на поляне вторили ему дружным гоготанием.
— Весельчак, однако, — произнес командир и похлопал пленника по плечу. — Что же с тобой делать, весельчак?
Последнюю фразу он произнес таким тоном, что Тощему показалось, будто клацнули взводимые затворы автоматов и все эти воображаемые автоматы направлены на него.
— Отпустите меня, пожалуйста, — жалобно проговорил Тощий.
— Ты что, глухой? Ясно же сказал: отпустить не можем! Не положено! — Командир не улыбался, он уже принял решение и говорил теперь не с пленником, а со своим бойцом: — Значит, так: оставим его здесь, а на обратном пути заберем с собой. Если будет что забирать.
Он повернулся и пошел к костру.
— Что? — До мародера сперва не дошел смысл слов военного. — Здесь? Оставите меня привязанным к дереву?
— Ага, — с ухмылкой подтвердил боец. — Ты слышал командира. Вот только не забыть сделать отметку на карте, где мы тебя оставили, а то у меня память девичья.
— Братва, Лось в девицы записался, — подхватил кто-то из вояк. — Давно ли, Лось?
— Давненько, — добродушно ответил на хохот боец.
Потом вынул из своего нагрудного кармана плеер Тощего, глядя на пленника, надел наушники и включил музыку. — Обожаю классику.
Покачивая в такт мелодии головой, он отвернулся от мародера и пошел к товарищам.
Тощий понял, что ему только что подписали смертный приговор. С учетом того, что мародер находился снаружи охранного периметра стоянки, шансы даже просто пережить предстоящую ночь приближались к нулю, не говоря уже о последующих днях. От страха невероятная слабость разлилась по телу, в ушах зашумело, перед глазами поплыла пелена.
Лучше бы он остался с бандой…
Неожиданная мысль пришла ему в голову. Проглотив подкативший к горлу ком, мародер скосил глаза вниз про верить, не обмочил ли он штаны. Убедившись, что все в порядке, Тощий позвал дрожащим голосом: