После очередного такого маневра Штык резко развернулся и рявкнул на боязливого «бойца»:
— Так, солдат! Набрал дистанцию три метра! Еще раз мне сзади по ноге попадешь — заставлю отжиматься до обеда!
— А скоро обед? — тут же подал голос Буль.
— Так, солдат! — рассвирепел Штык. — Еще один вопрос про обед — и будешь отжиматься вместе с Хомяком!
Хомяк отстал, но хватило его ненадолго. Уже минут через двадцать Штык снова слышал совсем близко сзади его тяжелое испуганное дыхание.
— Ну?! В чем дело, боец? — резко останавливаясь и поворачиваясь лицом к Хомяку, вопросил Штык. — Чего боишься? Докладывай!
— У меня такое чувство, — пролепетал Хомяк жалобным голосом, — что за нами наблюдают. А еще лицо и руки постоянно то покалывает, то щекочет, а то жаром обдает. И пот по спине стекает. Я чего-то очень боюсь. Очень!
— Отставить панику, — бодро скомандовал Штык, ощущая, как ему становится не по себе. — Мы идем по хорошо разведанной дороге. Если рядом враг — у нас есть оружие. Вопросы есть? Вопросов нет! За мной шагом марш!
Генералам было тяжело. Оба быстро вспотели и дышали как после километровой пробежки. При этом Штык с удивлением понял, что не испытывает больше ни капли злорадной радости. Двое людей в возрасте честно исполняли свой солдатский долг так, как понимали его. Сейчас не генералы задыхались под тяжелым грузом, а ефрейтор Буль и рядовой Хомяк. Размякать сейчас было категорически нельзя, и Штык отогнал все эти мысли прочь.
Еще через полчаса они вышли на небольшую поляну. Тропа уверенно шла прямо по центру открытого пространства, но впервые за все время у Штыка возникло ощущение, что идти через эту поляну ему совершенно не хочется. Он остановился.
— Генерал Штык, могу я задать один вопрос? — почтительно спросил подошедший почти вплотную Хомяк.
— Валяй, — разрешил Штык, не отрывая взгляда от центра поляны.
— А почему эта протоптанная дорожка по всей длине имеет одинаковую ширину? Мне почему-то кажется, что, если ее протоптали случайные пешеходы, она не может быть такой идеально ровной.
Штык, пытаясь «переварить» услышанное, тупо продолжал смотреть вперед, поэтому отчетливо заметил, как впереди, прямо поперек тропы, в паре сантиметров над землей вдруг что-то сместилось. И вроде бы ничего внешне не изменилось, но Штык готов был поклясться, что вперед идти стало смертельно опасно.
— Действительно, очень странная дорожка, — растерянно сказал он вслух.
— Может, это не дорожка вовсе? — осторожно сказал Хомяк. — Что это там такое впереди происходит?
Штык повернул голову. По примятой траве тропинки с другой стороны поляны шла волна. Точнее, это выглядело так, словно по примятой траве идет невидимая волна, аккуратно и быстро поднимая каждую травинку так, что позади этой «волны» никакой тропинки уже видно не было. Приглядевшись, Штык понял, что «волна» идет не по дорожке, а по всему видимому пространству, приближаясь, словно медленный морской прилив. Трава после фронта «волны» выглядела так, словно по ней провели гигантской расческой.
— Все назад! — тут же скомандовал Штык и начал отступать, не выпуская шевеление травы из виду.
Вот «волна» приблизилась к центру поляны, короткий треск разорвал тишину, вверх поднялось облако то ли дыма, то ли пара, а вправо от поляны по траве словно покатился невидимый «каток»: прямо на глазах у пораженного Штыка в траве создавалась точно такая же тропинка, по которой они пришли сюда.
Сзади тихонько ойкнул Хомяк.
— Так, пацаны, — озабоченно сказал Штык, — похоже, ошибочка вышла. Ни к какому блокпосту эта дорога не ведет. Придется вернуться в лагерь и поискать настоящую тропу. Должна же она быть! Что скажешь, Буль?
— Так точно, мой генерал! Безусловно, она там есть.
— Отходим! — принял решение Штык. — Двигаем обратно ускоренным маршем! Буль направляющий!
К лагерю возвращались гораздо быстрее. Оглянувшись в какой-то момент, Штык заметил, как в доброй полусотне метров позади неспешно движется уже виденная раньше «волна», превращая «тропинку» в обычный травяной ковер.
Справа и слева от «тропинки» на уровне переднего фронта «волны» в воздух поднимались желтые листья, ветки и прочий лесной мусор, создавая впечатление, что над самой поверхностью земли нечто выдувает воздух под высоким давлением. Разбираться с этой штукой поближе ни малейшего желания не возникало, и, оценив, что даже быстрым шагом они идут медленнее настигающей их «волны», он начал присматривать место, куда они могли бы отойти.