— Повезло вам, солдаты, — говорил тем временем Кош, шагая впереди с автоматом наперевес, — что нашли мы вас. Еще немного — и он вас живьем бы жрать начал.
— Мы до сих пор не верим нашему везению, — отвечал ему Хомяк, тащивший Штыка за левую руку. — Немного уже осталось, вон у того куста «плешка» была.
— А можно, я ему сперва руки и ноги прострелю? — кровожадно спросил Буль, поигрывая девятимиллиметровым «калашом» с глушителем. — Пусть, тварь, помучается.
— Нет, — сказал Кош. — Никого мучить нельзя. Выстрел в сердце, контрольный — в голову. Можешь наоборот. И все.
Они прошли еще метров пятьдесят, и вдруг Хомяк остановился, выпустил руку Штыка, схватился за горло и с хрипом повалился на землю. Буль с Кошем пару мгновений с недоумением смотрели на «рядового», потом Кош быстро оглядел окрестности, кивнул Булю, чтоб продолжал следить, и склонился над хрипящим телом.
Поэтому, получив от Буля прикладом по голове, он просто рухнул на Хомяка. Тот мгновенно перестал хрипеть, столкнул с себя тело «долговца» и вытащил из кармана веревку и кусок грязной тряпки. Вдвоем «солдаты» сноровисто связали «долговцу» руки и ноги, а когда принялись мастерить кляп из тряпки и куска веревки, Кош открыл глаза.
— Заорешь — кадык вырву, — сказал Буль, примеривая веревку с тряпичным утолщением к лицу Коша.
Но «долговец», казалось, даже не услышал угрозы. Удивленными глазами он таращился на лежащего мешком Штыка. И лишь успел пробормотать «даже через альфаблокатор пробился», когда ему ловко вставили тряпку в рот и завязали веревку на затылке.
— Послушай меня, Кош, — сказал ему Хомяк, подтягивая к себе за ремень автомат «долговца». — Мы тебе очень благодарны за то, что ты подлечил меня и Буля, а также поднял нашего командира на ноги. Но теперь тебе придется немного отдохнуть, пока твои друзья тебя отыщут. Не вздумайте нас преследовать — ничем хорошим для вас это не обернется. Мы серьезные люди, и у нас длинные руки!
Во время всей этой тирады Буль потрошил карманы разгрузочного жилета «долговца», снимал с пояса флягу и нож, а потом, немного подумав, вытащил и ремень из штанов, попутно отцепив кобуру с пистолетом.
— И запомни, сученыш, — сказал он вдруг наставительно Кошу. — Мы — разведка. А разведка своих не бросает. Нигде и никогда!
— Точно, — сказал Хомяк. — Ефрейтор Буль, тащи этот организм под куст!
— Есть!
Все это время Штык лежал лицом вниз и очень плохо понимал, что, собственно, происходит. И только когда крепкие руки подхватили его с двух сторон и поволокли через поле с высокой травой в сторону леса, вдруг сообразил, что солдаты его не скурвились и не собираются стрелять своего «генерала», а наоборот — рискуя жизнью, тащат его подальше от квада «Долга». Из того, что сам Штык слыхал ранее о «Долге», можно было легко сделать вывод, что затея эта абсолютна бессмысленна: сталкеры-фанатики немедленно отправятся в погоню и не успокоятся, пока не убьют «зародыша контролера». Причем ребята в «Долге» настолько серьезно подготовлены, что ни о каком сопротивлении речь идти не может. Равно как и об удачном заметании следов. Но сказать об этом «бойцам» он не мог, а сами они и знать ничего не желали. Просто тащили своего командира подальше от опасных людей.
Минут через пятнадцать, обогнув две большие аномалии, «бойцы» втащили Штыка под деревья, с которых начинался лес, и в изнеможении опустились на землю. Штыка, который, к своему изумлению, продолжал оставаться в сознании и даже начал постепенно ощущать, как возвращается чувствительность к ногам, положили лицом вверх.
Сами уселись рядом, оперевшись спинами о ствол кривой сосны.
— Слышь, а чего за «плешку» ты этому обещал показать? — спросил вдруг Буль. — Что это вообще такое — «плешка»?
— Да откуда мне знать? — удивился Хомяк. — Ихний главный сказал: отведи, мол, к «плешке». Я услышал, вот и сказал, что знаю, где это. Чтобы просто уйти со двора.
— Ха! Вот это молодец, — одобрительно засмеялся Буль. — И вообще здорово все придумал. Я вот на придумки не горазд, но как ты велел — все сделал. Говорю не очень, но если по башке кого треснуть надо — за этим сразу ко мне.
— Да не, ты тоже хорошо сказал, что мы разведка и все такое, — не остался в долгу Хомяк. — Пусть знают, уроды, что сперва думать надо башкой, прежде чем на разведку напрыгивать! Потому как если башкой не думать — по ней обязательно кто-нибудь прикладом врежет.