Я обернулась и увидела своих подружек, стоящих в метре позади меня. Они потрясённо смотрели на нас. Вот чёрт! Только этого не хватало. В это время Марк снял с шеи свой чудесный шарф и обмотал его вокруг воротника моего старенького пальто, после этого вцепился в мою руку и потащил за собой.
Он шёл быстро, я еле успевала за ним.
― Ты что творишь, Марк? Совсем крыша поехала? Что я теперь девчонкам скажу?
― А должна?
― Что?
― Почему ты должна им что-то объяснять? У тебя от них нет секретов?
― Есть, но ведь ты нарочно меня подставил, зачем?
― Сам не знаю, ― не оборачиваясь, снова засмеялся «змей».
Я взбесилась и вырвала руку из его ладони. В это время мои ноги предательски разъехались на припорошённом снегом льду, и я почувствовала, что падаю на спину. Не знаю, как Марк успел меня подхватить, должна признать, что реакция у него просто потрясающая, и снова крепко ухватил за руку. Но я всё равно на него дулась.
― Послушай, это моё последнее предупреждение. Не смей больше так делать, понял?
― То есть, не ловить тебя, если упадёшь?
― Болван!
― Вот теперь понял.
Дальше мы шли молча. Обычно я еду из школы на автобусе, тут всего-то две остановки, но Марк упрямо тащил меня вперёд, и я решила больше с ним не спорить. Признаю, что мне нравилось вот так идти рядом с ним, держась за руки. Я прятала улыбку в шарф, но всё портила настырно лезущая в голову мысль о том, что это просто дядя ведёт свою племянницу домой. Как же рассказать ему об этом? Вот засада...
Перед самым домом Марка я резко выдернула свою руку из железной хватки и спряталась за его спину.
― Стой так и не шевелись! ― шёпотом сказала я ему.
― А что такое? Ещё подруги показались на горизонте? ― так же шёпотом ответил Марк.
― Хуже! Сюда идёт мой папа!
Действительно, навстречу шёл папа. Судя по пакетам в руках, он возвращался из магазина. Я замерла в ужасе, не представляя, как буду объяснять ему, почему до сих пор не дома и к тому же не одна....
― Не бойся, он пройдёт мимо и даже не заметит нас, ― спокойно сказал Марк и оказался прав. Папа свернул и зашёл в подъезд нашего дома, не оглядываясь.
― Ты его загипнотизировал, что ли? ― спросила я.
Марк ничего мне не ответил, только почему-то нахмурился, открыл дверь в подъезд и легонько подтолкнул меня вперёд.
― Пошли, сегодня я угощу тебя обедом!
― Пиццу что ли заказал?
― Нет, я суп сварил, сам, ― не скрывая гордости, сказал Марк, когда мы поднимались на лифте.
― И часто ты суп варишь?
― Первый раз, специально для тебя старался.
Я подняла одну бровь, подражая ему, и ухмыльнулась.
― Что? На что ты намекаешь? ― теперь в его голосе зазвучало сомнение.
― Посмотрим, ― ехидно ответила я, заранее торжествуя. Теперь-то уж я вволю посмеюсь над задавакой!
Мы вошли в квартиру и сразу двинулись на кухню. Марк почему-то приуныл, и мне опять стало его жалко. А когда я увидела на кухонном столе чистую скатерть, вазу с фруктами и прекрасную розу в хрустальном бокале ― то ехидничать и насмехаться над ним мне окончательно расхотелось.
Я решила его подбодрить.
― Что-то я так проголодалась! Пошли скорее мыть руки, будем пробовать твой супчик.
Марк усадил меня за стол, подошёл к плите и снял крышку кастрюли. Я потянула носом, пытаясь уловить аромат, но ничего не почувствовала.
― Марк, что так долго? Неси суп.
Он не ответил, стоя ко мне спиной, его плечи вздрагивали. Я не на шутку испугалась, подскочила, чуть не опрокинув стул, к Марку и заглянула ему в лицо. Он беззвучно смеялся, сжав губы и явно с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Мой взгляд переместился в кастрюлю. То, что там находилось, напоминало скорее желе или холодец, половник не мог пробить образовавшуюся сверху корочку.
― Это что, суп? ― очень удивилась я, ― э... густоват, не считаешь?
Мы дружно рассмеялись, хохотали долго, до коликов в животе. А когда успокоились, Марк грустно посмотрел на фрукты и сказал: «Что ж, придётся обойтись яблоками...»
― Да, повар из тебя точно не получится. Ладно, я и правда голодная, ― заглянув в холодильник, удовлетворённо замурлыкала. Какая же я умница, что купила вчера муку, яйца и молоко. Быстро замесила тесто для блинов. А через десять минут Марк уже таскал с тарелки горячие блинчики ― моё фирменное блюдо. Я с улыбкой наблюдала, как он, обжигаясь, дует на блин и радостно показывает мне поднятый вверх большой палец. Можно было и не спрашивать: «Нравятся ли тебе мои блинчики?» Ответ был в его светящихся радостью глазах.
Я смотрела исподтишка на Марка и думала, как же сейчас он похож на Ромку. Тот ведёт себя примерно также. Ну, это и не удивительно ― родственники же. От этой мысли мне сразу стало грустно и «змей ― пожиратель блинов» заметил это. Он даже на целую минуту прекратил есть.
― Что случилось, Маш? Я обнаглел, да? Боишься, что тебе ничего не оставлю?
― Нет, не боюсь, ешь-ешь, мне хватит. Потом поговорим, ― и я отвернулась, чтобы он не заметил мои закушенные губы.
Удивительно, но мы уже съели все блины, а их было немало, когда я вспомнила, что есть ещё и варенье. Его мы тоже уничтожили, запивая чаем. После этого двигаться совсем не хотелось. Я мысленно проклинала своё обжорство, понимая, что такими темпами не скоро похудею. Не передать, как обрадовалась, когда Марк добровольно взялся мыть посуду.
Ну, а потом мы, собственно, и начали говорить. Сначала о Лу. После того, как моя догадка с шаром подтвердилась, стало ясно, что Лу находится где-то недалеко, во всяком случае, здесь, в городе. Марк рассказал, что уже начал активные поиски, но результатов пока не было.
― Не могу я понять, ― опять разволновался он, ― почему она отдала мне кольцо, неужели оно так важно? Важнее её жизни? Я так не считаю. Всегда подозревал, что бабушка слишком преувеличивала «способности» этой штуки. Если бы оно и вправду было таким сильным, нас бы никогда не нашли. На самом деле всё происходило совсем не так, как говорила Матильда. «Кольцо всегда найдёт и защитит свою хозяйку», ― повторяла она. ― Какая чепуха! Будь это так, я бы давно нашёл Луизу, кольцо указало бы, где её искать...
Он взволнованно ходил по кухне, я слушала, не решаясь его перебивать. Но потом спросила: «Марк, а что если кольцо тут ни при чём? Если всё дело в Лу?»
― Не понимаю тебя, что ты хочешь сказать?
― Что если Лу не настоящая хозяйка кольца, поэтому оно так себя и ведёт?
― Да что ты, Маша. Бабушка не стала бы нас обманывать, она не просто так отдала его Луизе. Кольцо переходит только к женщине, первой по старшинству в роду. Мама умерла, теперь осталась только Луиза.
«И я», ― пронеслось у меня в голове.
― Марк, ― начала я осторожно, ― а ты никогда не слышал о других детях твоей мамы?
― Что за фантазии! Ты прости, конечно, но это бред. Если бы даже кто-то и был, Матильда не стала бы это от нас скрывать.
Помолчала, набираясь смелости.
― Я точно знаю, что у твоей мамы был ещё один ребёнок, сын, старший брат Лу и твой, конечно. Ей пришлось отдать его на усыновление. Не знаю почему. Но твоя мама очень его любила, а вот бабушка Матильда ― нет.
― Маша, пожалуйста, не надо так шутить, ― глаза Марка потемнели от гнева, ― я очень тебя... ― он замолчал, не закончив, ― но, всё же, не надо говорить о том, чего не знаешь. Это оскорбляет память мамы, тебе так не кажется?
Он, наверное, ждал от меня извинений, но я упрямо сказала дрожащим от волнения и страха голосом: «Поверь, я бы никогда не стала говорить такие вещи, если бы не знала об этом наверняка».
― Продолжай, ― процедил Марк сквозь зубы, даже не глядя в мою сторону.
― Я знаю твоего старшего брата. Это он показал фото своей мамы и Матильды. Раньше уже видела точно такую же фотографию вашей бабушки. Марк, может это всё и ужасное совпадение, но верится с трудом. Человек, о котором говорю ― мой отец. Это значит, что мой папа ― старший сын в вашей семье. Получается, я, а не Лу ― «старшая» женщина в роду. Поэтому кольцо почти не помогает твоей сестрёнке, зато летит ко мне по первому требованию. Мы родственники, Марк.