Я прыгнула на кровать, улучшившееся было настроение опять опустилось к нулю. А ещё меня смущал рассказ Ромки. Этот дикий синяк не выходил из головы. И слова брата: «Он не думал о тебе, а боялся нашего папу». То есть, как? В такой момент он совсем обо мне не думал? Глаз не сводил, за руку держал, говорил ― «буду скучать», и при этом совсем не думал. Разве это возможно...
Боже мой! Ещё вчера, даже сегодня утром, я была так безмерно счастлива, а сейчас ― уже и не знаю, что думать. Ох, папа, зародил ты сомнения в моей дурной голове.
Я уткнулась носом в подушку. Как же сейчас мне была нужна Лу с её прекрасной улыбкой и весёлым смехом! Она ведь точно не могла притворяться, не могла же. Да и зачем ей это? Посмеяться надо мной? Делать ей больше нечего. Она всегда была такой искренней со мной, или казалась такой. С каким отчаянием она тогда говорила о Марке: «Что б он сдох!» Она его и правда боялась, у неё даже слёзы были на глазах.
Что мне делать теперь? Кому верить?
Я вскочила с кровати и открыла шкаф. Вот она, та шуба, с которой всё началось. Осторожно погладила её по рукаву.
― Шубка, дорогая, что мне делать, подскажи?
Может, из-за переживаний я была не в себе, но почувствовала, как рукав шубы в моей руке потеплел. Ну вот, ещё один бред. Я взяла щётку и стала осторожно причёсывать лохматый и спутанный мех шубы. Сначала это было что-то очень тихое и робкое, но постепенно переросло в самое настоящее мурчание. Я продолжала гладить шубу. А потом зарылась головой в её странный мех и заплакала. Мурчание усилилось, моя шуба меня утешала...
Ночью мне снились странные сны. Сначала я увидела испуганную девочку- подростка в знакомой шубе, кажется, она что-то взяла из магазина, и охранник грубо тащил её за руку. Она плакала и пыталась сопротивляться. Мне так было её жаль. Я присмотрелась к ней ― это была Лу, только ей было на вид лет двенадцать. Её волосы были спутаны, а лицо покрыто синяками и потёками слёз...
Второй сон был не лучше. Это был Марк, совсем юный и коротко стриженный, в военной форме. Вокруг взрывались снаряды, а он тащил на себе какого-то парня. Тот был ранен и истекал кровью, но Марк нес его и остановился только у палатки с красным крестом. Подбежали люди в белом, видимо врачи. Они унесли парнишку, а Марк сидел на земле, закрыв лицо руками, и ждал. К нему подошёл человек и что-то сказал. И тогда я увидела глаза Марка ― несчастные, полные слёз, глаза человека, потерявшего друга...
Но самый ужасный сон был последним. Я снова очутилась в своём кошмаре. Я ― парализованная то ли страхом, то ли заклятьем, сражающиеся против тени Марк и Лу, и сама эта тень, приближающаяся с каждым мгновением всё ближе и ближе. Я напрягала глаза, пытаясь её рассмотреть. И вот из мутного пятна она, наконец, превратилась в человека. Это был мой папа. Глядя на моих друзей, он негромко говорил: «Немедленно верните мою дочь, тогда я оставлю вас в живых, иначе...»
Проснулась среди ночи вся мокрая, мне было душно. Встала и пошла на за водой, но остановилась в коридоре. На кухне горел свет, и тихонько разговаривали родители.
― Всё будет хорошо, Марк. Мы справимся, не первый раз.
―Они снова пытаются добраться до меня, я чувствую это. Не постеснялись даже Машу втянуть, совсем осмелели. Если бы только знал, где кольцо. А ещё меня беспокоит этот мальчик, который так нравится Маше. Он действительно очень на меня похож, и это меня тревожит.
― Не волнуйся, дорогой, наверняка всему найдётся простое объяснение.
У меня при этих словах замерло сердце. Я не стала подслушивать дальше, а тихонько вернулась в кровать. Мне было плохо и страшно, впервые я поняла, что не только папе, но и всем нам грозит большая опасность. Шутки кончились, и, что ужаснее всего, я каким-то образом оказалась к этому причастна.
Не помню, сколько времени пролежала без сна, и уснула, только когда за окном начало светать.
Часть 2. Глава 2
Поезд плавно отъехал от перрона, Лу смотрела в окно, ей было тоскливо. Если бы только она могла всё изменить, снова стать беззаботной Лу, весёлой и смешливой, какой видела её Маша. Если бы роль, к которой она уже успела привыкнуть в последние месяцы ― не была бы просто ролью маленькой бездомной мошенницы в чужой игре. Она не выбирала свою судьбу. Просто отчаянно пыталась ей сопротивляться, и кто же виноват, что в этой борьбе она проиграла?
Самое смешное в этой ситуации было то, что ей практически не приходилось притворяться или лгать. Разве что совсем чуть-чуть. Она на самом деле была внучкой Матильды и младшей сестрой того человека. Вот только после смерти мамы, Лу было тогда около пяти лет, бабушка не стала её воспитывать, а почти сразу, сославшись на возраст, отдала в детский дом. Она подарила Лу шубу, принадлежавшую её матери, и это было всё, чем бабушка с ней поделилась. Так Лу осталась совсем одна. Раньше у неё был брат-двойняшка, но он умер ещё в младенческом возрасте, и она совсем его не помнила.
В детдоме она и жила, а, вернее, выживала достаточно долго. Неизвестно, что с ней стало бы, если бы не Марк. Они познакомились там, подружились и стали неразлучны, практически как брат и сестра. Марк был отчаянным драчуном, но только тогда, когда ему приходилось защищать себя или Лу. В остальное время он был спокойным, жизнерадостным ребёнком, но никогда даже ей не рассказывал, как попал в это место ― так между собой они называли детский дом.
Марк и Лу всё время держались вместе, было кое-что ещё, связывавшее их. Они были особенными детьми, рано это поняли и быстро научились применять свои способности себе на пользу. С ними старались не связываться, их боялись. Они мечтали, что когда-нибудь покинут это место, обязательно разбогатеют, купят свой дом, и никогда ни в чём не будут нуждаться. Марк и Лу не знали жизни, а она была с ними очень жестока.
Марка перевели в другой детский дом, когда им исполнилось по четырнадцать лет. И сделали это как-то очень поспешно, он даже не успел попрощаться с Лу. Лу была в отчаянии. Она так скучала о «старшем брате», что даже отказывалась есть. Её постоянно наказывали за непослушание, но она продолжала упорно ждать возвращения Марка. Другие дети смеялись над ней. Её простодушие они принимали за глупость.
Марк ни разу не написал ей и так и не появился. Новые «подружки» обманом заставляли её воровать в ближайшем магазине, за что потом она была жестоко наказана. В итоге Лу замкнулась, возненавидев «друзей», а через четыре года оказалась на улице. Но перед этим её разыскал адвокат и передал бабушкино наследство ― простенькое кольцо, несколько старинных книг и фотографий.
Оказавшись на улице, Лу без стеснения использовала свои неординарные способности, особенно не задумываясь над моральной стороной своих поступков ― просто выживала. И тогда её нашёл Марк. Сначала она страшно на него злилась, ведь «братик» ни разу и не дал о себе знать за прошедшие четыре года. Он на все вопросы отвечал просто: «Лулу, я не мог. Я же вернулся за тобой, прости».
И она простила, ведь по-прежнему любила его. Марк отвёз её в свой дом, где всё было так, как они когда-то мечтали: роскошная обстановка, деньги, дорогая машина. Только они сами изменились, особенно ― «старший брат». Он также был заботлив и внимателен к ней, выполнял малейшую её прихоть. Они много путешествовали, обедали в лучших ресторанах, Марк покупал ей дорогие вещи. Однако отказывался рассказывать, где он был все эти годы, только хмурился и молчал.
Ему нравилось, что она как ребёнок радуется своей новой жизни. Но сам при этом лишь криво усмехался, и сколько бы Лу ни старалась его развеселить, у неё ничего не получалось. Марк рассеянно её слушал и кивал. Создавалось впечатление, что его постоянно что-то тяготило.
А потом он ушёл в армию, и Лу послушно ждала, изучая бабушкины книги и надеясь, что с его возвращением всё изменится в лучшую сторону. Но стало только хуже. Там, во время службы что-то случилось, о чём он упорно не хотел говорить, несмотря на её бесконечные расспросы. Марк стал мрачным и часто уходил из дома, бросая на ходу: «Я ― по делам», ― исчезая иногда на несколько дней. Лу терпела и старалась заботиться о «братишке», как могла, но ей всё чаще казалось, что она совершенно не нужна. Что лишняя в его жизни.