– Да что с тобой творится? – спросил всадник, с непониманием всматриваясь в Шуго.
Дарбис дернула мордой, сбрасывая руку юноши, и, неловко двигая челюстями, стала издавать странные звуки – помесь мяуканья и неуверенного рыка. Было заметно, как она старается что-то изобразить, словно сказать на человеческом языке, но вместо всего выходило только грубое звериное бурчание. Рен удивлялся тому, что происходило с Шуго. Никогда ранее она не вела себя так. Аииритянин сам боялся поверить тому, что чувствовал. Это было удивительно – зверь пытался сказать ему что-то!
Прошлым вечером Эрис понимала Дарбис без слов, но Рен никак не мог разобрать ее речь, и от этого отчаяние Шуго становилось все сильнее.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь! – схватившись за голову, сдался всадник.
Взревев от досады, кошка бросилась к черному копью и, схватив его зубами, рванула прочь от хозяина. Потеряв ее из вида, Рен призвал на помощь связь. Синяя нить сверкнула от его кисти и, размотав несколько витков, устремилась вперед, указывая всаднику дорогу. После долгого преследования, аииритянин настиг своего зверя у выхода из города.
– Ну и? Что ты этим хотела… сказать? – прерываясь на вздох, поинтересовался Рен.
Шуго подошла к центру дороги и, склонив морду, выпустила копье. Юноша сосредоточился на послании. Проследив за положением копья, аииритянин заметил, что острие указывало в определенную сторону, будто стрелка компаса.
– Ты хочешь, чтобы мы поехали туда?
Кошка ткнулась мордой в его шею.
– Значит, я угадал.
Рен понимал, что если они сейчас пойдут этим путем, их долгожданный визит в столицу отложится еще на неопределенный срок. Дарбис забила лапой.
– Если для тебя это так важно, то мы проведаем, что там такое. Но учти, потом до соседнего города придется долго добираться, а то и вовсе будем ночевать под открытым небом.
Обойдя зверя, Рен подошел сбоку, чтобы запрыгнуть верхом. Заботливо проведя ладонью по длинной шерсти, он вдруг замер, когда его рука наткнулась на грубый кожаный материал широкого ремня.
Рен отлично помнил, как снимал седло с Дарбис, чтобы та могла отдохнуть ночью, но он точно не успел надеть его утром. В этом он был уверен, как в себе. Медленно аииритянин пробежался пальцами по черной коже седла. Почувствовав смятение хозяина, кошка через плечо обернулась к нему и фыркнула. Всадник в сомнении спросил:
– Эй, Дарбис, скажи мне, кто оседлал тебя? – он серьезно воззрился на Шуго. – К тебе кто-то приходил этой ночью?
На этот вопрос она загадочно обошла его и плавно опустила перед ним голову с прижатыми ушами. В груди разразилось волнение, когда он распознал в этом жесте нечто уже знакомое.
– Не может быть! К тебе приходила Эрис? Хочешь сказать, она была у тебя снова?
Кошка качнула головой и устремила долгий взгляд в сторону горизонта. Рен проследил за ней и сразу все понял. Дарбис что-то знала о сугор и хотела, чтобы он помог.
Принимая новый вызов судьбы, юноша решительно вскочил на Шуго. Мощный зверь, напружинив задние ноги, помчался прочь, оставляя за собой столп пыли.
***
Сухой ветер превращался в песчаные вихри и обрушивался на провожатых, идущих во дворец Ангора Данока. Наемники четким построением обступили повозки и следили за окружающими их каменистыми пустынными пейзажами. Караван медленно двигался, изнуряя людей и животных долгой поездкой.
В отличие от торговцев, что переправляли Шуго ночью и под заклятьями, Ангор спокойно оставил льва в клетке. Вся стража в округе была в его власти, никто бы и не осмелился указать дворянину на незаконность его действий.
Лев лежал, не шевелясь. Массивные крылья были неестественно раскрыты и, согнувшись, жарились под солнцем. Длинные перья врезались в прутья клетки и проникали между ними в стремлении выбраться наружу.
В белой же повозке, укрытой от жары тканевым навесом, на мягких подушках отдыхал Ангор. Закрыв глаза, он расцветал в довольной хмельной улыбке. Кельм представлял, как едет верхом на могучем золотом льве мимо поданных, утирающих слезы счастья за своего господина. Как женщины танцуют, выказывая свое всецелое повиновение. Как красное вино льется рекой по бокалам господ, а праздничные столы ломятся от блюд придворного повара. По правое плечо от него будет лежать Шуго с золотистой гривой в металлических доспехах и с обожанием смотреть на хозяина. Лев станет главным событием на приеме. На виду у люда ему преподнесут большой позолоченный поднос со свежим сладким мясом без кости, и зверь будет пировать со всеми, как самый приближенный к крылу дворянина слуга.