Вместо Пирамиды над Европой нависает серое облако.
«Там», — говорю я Мэйгару, показывая своим сознанием.
Я чувствую, как он даёт знать, что услышал.
Что-то смещается. Это даже не полноценный вздох. Это безмолвное, почти мгновенное.
Как только это завершается, мы с ним стоим на этой более ранней версии Земли. Наши световые ноги стоят на травянистом холме, усеянном листвой. Кое-где вокруг растут осины.
Ниже нас круг чёрной грязи окружает ряд белёных зданий. Грязь густая, изборождённая колеями колёс. Вдали я вижу ещё больше зданий, которые походят на бараки, а за ними — мужчины в серо-зелёной униформе и тканевых фуражках маршируют строем. Их ботинки и штаны тоже покрыты грязью и конским навозом. Большинство вооружены.
Я смутно узнаю униформу, однако недостаточно хорошо, чтобы…
«СС, — посылает в мою сторону Мэйгар. Презрение сочится из его света. — Разве твой муж не обучал тебя? Это Schutzstaffel[11], фрау Дигойз».
Я вздрагиваю от его слов, но не отвечаю.
«Это все очень интересно, — добавляет Мэйгар. — Но что это?»
Осматриваясь по сторонам, я борюсь со смущением. Не столько ради него, сколько ради всех других старших видящих, чьё наблюдение за нами я ощущаю.
«Может, я не могу сделать это, когда все вы здесь», — признаюсь я, осматриваясь по сторонам.
«Терпение, — мягко выдыхает Вэш. — С нами здесь ты сильнее, не слабее. Не уходи пока, Мост Элисон. Ты справляешься вполне неплохо».
Очевидно, Мэйгар его не слышит, только я.
Он осматривается по сторонам с хмурым выражением на световом лице, уперев световые руки в световые бедра.
«Может, ты скучаешь по своему мужу-нацисту? — посылает он с насмешливой вежливостью. — Ты подумала о нем, и это привело тебя сюда?»
Я ощущаю резкую боль в груди. Я смотрю на него, пытаясь решить, что делать дальше, когда останавливаюсь и смотрю сквозь деревья.
Там стоят трое мужчин.
Они не световые создания, как Мэйгар и я.
Они действительно здесь, в этом времени.
Когда я впервые их вижу, они находятся на расстоянии нескольких дюжин ярдов. Однако как только я сосредотачиваюсь на них, я оказываюсь ближе. Через несколько мгновений мы с Мэйгаром стоим в считанных ярдах от них, на том же грязевом холме. Теперь я вижу их лица. Я вижу их так ясно, словно действительно нахожусь там.
В одном я узнаю Териана.
Второго я знаю лишь потому, что у него нет лица. Как и когда я увидела его впервые, в том нацистском тюремном блоке, он высок и хорошо одет, в строгом тёмном костюме.
Однако он не так высок, как третий мужчина… то есть, Ревик.
Где-то в своём сознании я ошарашенно моргаю.
Он все ещё там, когда я возвращаюсь.
Я не могу оторвать от него глаз, даже зная, что Мэйгар смотрит — даже чувствуя его отвращение, как только он замечает мой взгляд.
Ревик одет в то, что, наверное, носили на повседневной основе в тот временной период. Темно-коричневые штаны, белая рубашка с рукавами, закатанными до локтей, подтяжки, ботинки. Его одежда выглядит хорошо пошитой, и он чисто выбрит, все ещё немного тощий, но выглядит значительно здоровее по сравнению с тем разом, когда я видела его в этом времени, в берлинской тюрьме.
Синяки сошли с его подбородка и лица, хотя я все ещё вижу шрамы на шее — один в виде знака вопроса, другой на предплечье, он мне знаком. На мизинце Ревик носит серебряное кольцо, совсем как при нашей встрече в Сан-Франциско.
Моя световая рука рефлексивно взлетает к моему световому горлу.
Я снова гадаю, не принадлежит ли кольцо его жене, Элизе.
Он проводил пальцами по черным волосам, прочищая горло.
— Что мы здесь делаем? — спрашивает он по-немецки.
Вид его в живых парализует меня.
— …Я думал, мы с этим покончили, — снова настаивает Ревик. — Зачем мы здесь?
Териан смеётся. Он доволен своим новым другом. Удовольствие явно искрит в его свете.
— Видите, сэр? — говорит он. — Он провёл здесь буквально минуту, а мы уже тратим его время впустую.
— Манеры, Териан, — безликий мужчина хлопает Ревика по плечу. — Я хотел бы предложить тебе, Рольф, вызов — подумать об этой войне иначе. До сих пор ты воспринимал свою роль в этом конфликте как роль раба. Я бы хотел подтолкнуть тебя изменить эту точку зрения.
Ревик скрещивает руки, в явном раздражении переступая с ноги на ногу.