Очутившись полностью в Барьере, Ревик понимает, что его экстрасенсорное зрение все ещё размыто от наркотика.
Он чувствует себя странно одиноким.
И все же он знает, что его сканирование кажется таким длинным лишь субъективно.
Ревик отключился от Барьера, когда дверь в соседнюю комнату полностью открылась, и осознал, что смотрит как будто на огромный аквариум из стали и органических кабелей в потолке. Крюки как минимум для трёх живых существ плавали в похожей на желе жидкости, но лишь к одному из них крепилось настоящее тело. Ревик сосредоточился на плавающем внутри мужчине.
Он почувствовал, как его сердце останавливается от осознания, что это может быть Джон.
Но это был не Джон.
Ревик всматривался в черты лица мужчины. Он не узнавал его, но тот был молод, в хорошей форме, привлекателен. Должно быть, ещё один Териан. Он посмотрел на три других крюка. Один, казалось, был рассчитан на тело размером с гнома.
Или, возможно, ребёнка.
Эта мысль вызвала у него тошноту. Но в то же время ощущалась правильной.
Он не вздрогнул, пока оставшееся тело не пошевелилось в резервуаре и не открыло глаза, чтобы посмотреть на него. Стиснув зубы, Ревик пошёл вокруг прозрачного резервуара, пока не нашёл панель управления. Используя свой свет, чтобы разглядеть, на какие кнопки нажимали, затем поговорив с органикой, он получил доступ к главному компьютеру. Он отключил все функции поддержания жизни, какие только нашёл.
Когда он посмотрел обратно на резервуар, трубки, тянувшиеся к подвешенному телу, больше не качали жидкость.
Мужчине в резервуаре потребовалось несколько секунд, чтобы осознать перемену.
Затем Ревик наблюдал, как он начинает задыхаться.
Он заколотил кулаками по оргстеклу. Его кулаки поначалу двигались резко, требовательно. Затем он забился в панике, закричал, забился о прозрачную стену. Ревик ощущал тошноту, гадал, не стоит ли ему разбить стекло и свернуть созданию шею.
Он ощущал где-то здесь ещё больше живых существ. Но никаких других видящих.
Прежде чем Ревик успел подтвердить своё ощущение, взглянув физическим зрением, голос рядом едва не заставил его выпрыгнуть из собственной шкуры. Ревик врезался спиной в резервуар из оргстекла — достаточно сильно, чтобы причинить себе боль в попытках убраться прочь.
— Джон! Смотри! Смотри!
Ревик упал в позу полуприседа, жалея, что не начал с оружия.
Будучи поначалу не в состоянии осознать увиденное, будучи не в состоянии справиться с тем фактом, что его могли застрелить в спину, будь они вооружены, Ревик поначалу не двигался, стараясь восстановить равновесие.
Затем он нашёл их своим светом.
И все же он не мог заставить себя расслабиться.
Ревик пересёк комнату, опустился на колени перед низкими клетками, которых он не увидел в серой стене. Он заглянул внутрь, подтверждая глазами то, что уже почувствовал своим светом.
— Ревик! Твою ж мать! — Джон заколотил по жёсткому пластику конуры. — Ты выбрался! Как ты выбрался, чувак?
Ревик едва услышал.
Он прыгнул в Барьер в ту же секунду, как только подтвердил их присутствие.
… и теперь он потерян здесь, сканируя их свет. Он не мог сделать этого с тех самых пор, как попал сюда. Он изучает каждую структуру в их aleimi, сегмент за сегментом. Он рискует нырнуть глубже, нуждаясь в том, чтобы убедиться точно. Он проверяет дважды, затем перепроверяет.
Через несколько секунд Ревик чувствует, что его плечи начинают расслабляться по-настоящему.
Он снова проверяет каждого из них, просто для дотошности. Никаких нитей не выходит из них в Барьер, никаких признаков или отпечатков Пирамиды, Дренга или Териана в их свете. Ничего нет в их свете, кроме них самих, их связей с ним и друг другом, их связей с Элли, другими друзьями и семьёй. Все ослаблено совокупным туманом этого места, но они настоящие.
Он проверяет их ещё раз, в последний раз проходя по их aleimi дюйм за дюймом.
Затем Ревик позволяет себе улыбнуться.
Отключившись, он посмотрел в Джоновы глаза орехового цвета.
— Это вы, — сказал он.
— Ну, как бы да. А ты чего ожидал? — Джон широко улыбнулся, однако продолжал стучать по стеклу. — Давай же, чувак! Вытащи нас!
Ревик взглянул на Касс. Она прижималась к прозрачной стене своей коробки четыре на шесть, глядя на него снизу вверх. Её распластавшиеся пальцы напоминали ему древесную лягушку в стеклянном аквариуме, особенно с широко раскрытыми глазами на слишком худом лице. Её глаза светились смесью страха, надежды и другой эмоции, которую он не мог идентифицировать.