Мистер Монохром не был болтуном.
Он не был компанейским в любом смысле слова. Он возвёл игнорирование других разумных существ на уровень искусства. Крайности, до которых он доходил в избегании разговоров, не просто граничили с грубостью; они и были грубыми. Мистеру Монохрому было все равно.
Мистера Монохрома не интересовало наше мнение о нем.
Мистер Монохром даже не сообщил нам своё имя.
По последнему поводу и возникли ставки, которые упоминала Касс.
Учитывая, что в наши дни большинство людей оплачивали счета через гарнитуру, тот факт, что он платил наличкой, делал его безнадёжно недоступным для нашего любопытства. Он был пустым листом. Мой разум заполнял этот лист различными историями, конечно, так делали и мои коллеги — коп под прикрытием, беглец от международного правосудия, шпион, частный детектив, занимающийся исследованиями писатель, террорист из подпольной организации видящих. Серийный убийца.
Я знала, что реальность, скорее всего, была куда менее интересной.
Джон, мой брат, называл его моим «нынешним преследователем», но у Джона паранойя по поводу таких вещей, учитывая множество проблем, которые имелись у меня в этой сфере в детстве. Не считая того факта, что мистер Монохром каждый день упрямо садился в моей секции — даже когда мы меняли то, какие столики мне обслуживать — он, казалось, вовсе мною не интересовался.
Он определённо не совершал никаких попыток установить со мной контакт, даже косвенно.
Наверное, он был всего лишь парнем, который жил где-то в спектре аутизма, а я оказалась в его ежедневной рутине.
От силы он мог взрастить глубинную паранойю по поводу правительственной слежки, которая вызвала у него нежелание пользоваться гарнитурой. Если он страдал от какой-то социально-дисфункциональной влюблённости в меня, то не казался тем типом, который много чего предпримет по этому поводу. Скорее всего, он работал в одной из технических компаний неподалёку и приходил в «Счастливого Котика», потому что мы все ещё принимали наличку, тогда как все больше и больше заведений Сан-Франциско этого не делали.
Так что да, может, он чудак в шапочке из фольги… но безвредный.
При этой мысли я взглянула на монитор на стене.
Касс или кто-то другой из официантов приглушил звук, но новостная лента все ещё транслировалась там, показывая реакцию на последнюю террористическую атаку в Европе. Я смотрела на Президента Соединённых Штатов, пока он читал речь с подиума, беззвучно шевеля губами. Цветущие деревья деликатно покачивались на ветру за ним, обрамляя вид распростёршегося газона и садовых цветов. Его светловолосая жена стояла рядом с ним — руки стиснуты, лёгкая улыбка выгравирована на губах, выражение лица сосредоточенное, даже кроткое.
Я знала, что на самом деле она так не выглядела, конечно же.
И он тоже.
Согласно Акту Защиты Людей, им обоим требовалось носить аватары, чтобы на них не нацелились видящие, принадлежащие враждебным правительствам. Даже ландшафт вокруг них подвергся цифровому изменению, дабы не дать видящим отследить их или прочесть их сознание.
И все же его аватар соответствовал речам, которые он читал.
Её аватар ей тоже вроде как подходил — в смысле, она выглядела именно такой личностью, на которой женился бы мужчина, читающий подобные речи.
Конечно, его настоящий голос тоже изменён компьютерной обработкой.
За последние сколько-то лет я, как и все остальные, прослушала дюжины его речей. Дэниэл Кейн был самым популярным президентом, какой только у нас был — по крайней мере, при моей жизни. Уже шли разговоры об изменении ограничений президентских сроков, чтобы ему разрешили баллотироваться на четвёртый срок.
Напротив жены Кейна стоял его вице-президент, Итан Веллингтон. Его аватар показывал его как привлекательного мужчину без малого пятидесяти лет — примерно того же возраста, что и Кейн. Помнится, я где-то читала, что они даже в школу ходили вместе.
Они оба были молоды, энергичны, эффектны.
Они оба меня беспокоили.
Я честно не могла объяснить, почему.
Я определённо не пыталась объяснить это кому-то другому.
Внесу ясность: я не думала, что они зло или ещё что, или даже что они скрывали какой-то гнусный секрет; я просто не обожала их всей душой, как это делало большинство людей. Может, это просто случайное недоверие к любому образу, у которого имелось так мало явных изъянов. Знаю, многие люди сочли бы меня сумасшедшей за такие мысли, даже Касс. Черт, да даже Джону нравился Президент Кейн, а Джон ненавидел большинство политиков, и неважно, к какой части спектра они относились.