Окна разлетелись вдребезги. Сигнализации машин сработали, когда куски металла, гипса, бумаги, ткани, обломки мебели и обшивки вместе со сломанными приборами, крошкой стекла и краски посыпались на улицу среди обломков вертолётов и разбили машины, которые отогнали в стороны, чтобы укрепить дорожные заграждения.
Старший агент МИ5, Рональд Клемент, пролил кофе себе на рубашку, когда взрыв выбил окна, и тут же пригнулся за военным фургоном.
Он коснулся своего наушника.
Он также повернул голову. Его взгляд первым делом наткнулся на его напарника, агента Генри Джорджа.
— Что, во имя Господа, это было? — крикнул он. — Я думал, мы поймали их в ловушку на лестнице?
Генри показал на пентхаус, словно дым, валивший из окон верхних этажей, служил достаточным объяснением.
Клемент с раздражением выразительно постучал по наушнику. Он услышал, как другой агент подключился, и тут же заговорил.
— Генри? Что случилось?
— Не знаю. Где глава Йенк? Это же их люди, верно?
Очередной взрыв выбил несколько окон на этаже пентхауса.
Клемент пригнулся, затем в неверии созерцал, как вниз валится мебель, включая нечто, напоминавшее четырёхфутовую голову статуи Будды. Она грохнулась на переднюю часть полицейской машины и вмяла ветровое стекло вместе с капотом прямо в асфальт.
Клемент едва успел испытать благодарность за то, что в машине никого не было, когда вновь раздались звуки выстрелов. Автоматические винтовки.
Генри жестом показал Клементу следовать за ним позади ряда автомобилей, которые находились вне радиуса падения обломков. Там стояла женщина в тёмном штатском костюме, которая пила кофе из стаканчика с эмблемой гурманской кофейни ниже по улице. Она кивала мужчине в чёрной кевларовой униформе из наземного патруля СКАРБ. Она не перестала говорить, когда они к ним приблизились, хотя Клемент видел, что она мельком взглянула на них.
— Директор Рейвен? — позвал Генри.
— Я не понимаю, мэм, — Клемент услышал слова агента СКАРБ. — Наши люди… половина из них просто рухнула. Они не смогут сражаться. Другая половина совершенно не подчиняется контролю. Они не слушаются приказов. Некоторые даже стали стрелять друг в друга.
Женщина отпила глоток своего первоклассного кофе, её лицо оставалось невозмутимым.
— Запустите в здание газ с цианидом. Если это не сработает, мы взорвём все к чёртовой бабушке.
Генри и Клемент разинули рты, уставившись на неё, а потом друг на друга.
Даже агент СКАРБ выглядел сбитым с толку.
— Сэр?
— Убейте их, — рявкнула она. — Вы меня слышите? Не время заигрывать с ней, только не после того, что сделала эта сука! Убейте их всех!
Мужчина в униформе СКАРБ отдал честь. Прямо перед тем, как он развернулся, чтобы уйти, его лицо странно сморщилось, сделавшись почти детским.
— Как это произошло? — сказал он. — Что мы сделаем теперь, когда у нас больше нет…
— Соберитесь, агент, — прошипела она. — Или присоединитесь к ней.
— Директор Рейвен? — громче позвал Генри.
Клемент бросил на Генри раздражённый взгляд — в основном из-за того, что тот помешал подслушиванию.
Женщина, Рейвен-как-то-там — или, возможно, как-то-там-Рейвен, Клемент не помнил точно — повернулась. Её синие глаза поразительно ярко блеснули на азиатском лице. Она казалась выше, чем помнил Клемент — по меньшей мере, на дюйм выше его. Свои длинные волосы она укладывала в такой манере, какой Клемент не встречал ни у каких других агентов. Они опускались темной завесой вокруг её фарфорового личика, черные как ночь, гладкие и прямые.
Её высокие скулы и миндалевидные глаза намекали на кровь видящей, но если не считать роста, она могла бы сойти за человека. Невероятно поразительного, красивого человека.
На её указательном пальце Клемент видел кольцо, блеснувшее в лучах солнца.
Его дизайн образовывал шестиконечный крест.
— Думаю, вы понимаете, что должно здесь произойти, солдат, — сказала она агенту СКАРБ, все ещё пристально глядя на Клемента. — Время произвести зачистку. И на нашей стороне в том числе.
Агент кивнул, в его глазах все ещё виднелось то интенсивное, детское горе.
Стиснув шлем в одной руке, он побрёл обратно к зданию, словно потерянный.
Директор Рейвен улыбнулась Клементу, её поразительные голубые глаза все ещё сохраняли ту странную сосредоточенность. Она приподняла бумажный стаканчик в своеобразном жесте приветствия.
— Кофе? — спросила она, приподнимая угольную бровь.
Кусок цемента упал на улицу, раздавив почтовый ящик. Он разломился надвое, и более крупный его шмоток отлетел в жёлтый пожарный гидрант, от чего тот выбросил белую струю воды.