Затем мы проехали мимо, вздрогнув от скрежета металла, когда GTX оцарапал свой бампер.
Ревик высунулся из окна, стреляя по сиэтлскому копу сзади.
Он с первого выстрела прострелил заднюю шину, разбил заднее окно вторым выстрелом. Он зарядил очередной патрон и снова прицелился, блокируя мне боковой обзор, когда он вскарабкался и уселся на окно с пассажирской стороны.
Сиэтлский коп пересёк несколько полос, и я вновь ощутила разницу; машину вёл уже не человек, а одно из этих других созданий с быстрыми как молния рефлексами и обзором в 360 градусов. Я вынуждена была затормозить и увидела, как Ревик хватается за край окна, потеряв равновесие. Сиэтлский коп резко вильнул, едва успев вырулить на поворот вслед за нами.
Мимо просвистел дорожный указатель — слишком быстро, чтобы я ясно прочитала его.
Я мельком заметила белые буквы, гласившие Мерсер Айленд.
Ревик скользнул обратно через окно, приземлившись на сиденье. Когда я покосилась на него, его плечо снова кровоточило, тёмное пятно распространялось под его рубашкой.
— Ты обучена базовым навыкам использования оружия? — спросил он.
— Ну конечно, — громко сказала я, заглушая ветер и двигатель. — Папа учил меня стрелять по жестянкам. Да я практически спецназ.
— Хорошо, — он пристроил оружие на сиденье между нами. — Используй это, если они подберутся слишком быстро, — добавил он. — Или если я не вернусь.
— Что? Ревик, это не смешно, я…
Его тело обмякло на сиденье.
Я выругалась, наехала на дорожное ограждение, и GTX выдал сноп искр, когда металл проскрежетал по металлу. Я стиснула голую руку Ревика, впиваясь ногтями настолько сильно, чтобы оставить синяки. Я потрясла его, затем задалась вопросом, стоит ли ударить его, как он говорил мне ранее.
— Ревик! Да ты издеваешься! РЕВИК!
Что-то врезалось в машину сзади.
Я вливалась в основное скопление трафика на новом шоссе, и водитель в синей фланелевой рубахе следовал по соседней полосе. Подъехав к GTX сбоку, он выставил помповое ружье из окна.
Я ударила по тормозам, как это делал Ревик, и другая полицейская машина врезалась в нас сзади. Та же полицейская машина толкала меня вперёд, пока я не дала по газам, а затем тот парень засигналил, махая мне и показывая свернуть на обочину.
Прилив паники заставил меня задаться вопросом, что случится, если я так и поступлю.
Как раз когда я подумала об этом, первый сиэтлский коп появился рядом со мной с другого бока.
… и на мгновение я вижу его. Клетка из металлических нитей опутывает его свет, а за его глазами живут зрачки Шулера, контролирующего его. Они сияют угольно-красным, и он делает пистолетик из большого и указательного пальцев, наводя его на меня, когда его губы растягиваются в улыбке трупа.
«Пиф-паф, малышка».
Я пришла в себя, все ещё каким-то чудом стискивая руль — и я чувствую их во мне. Они тянут меня, и я пронзительно визжу, как будто звук моего собственного голоса может удержать мой свет в моем теле.
Но я чувствую, как отделяюсь, теряю контроль над своими конечностями.
Опустив голову, я кусаю свои пальцы. Мои зубы впиваются в кожу и кости, и мой свет приливает обратно, словно щелчок сорвавшейся аптечной резинки.
Вместе со светом пришла боль. Но и ясность тоже.
Я разжала челюсти, оставляя на костяшках пальцев красный полумесяц. Кровь капнула на рулевое колесо, как только я убрала зубы, но я могла чувствовать лишь облегчение.
В этот самый момент все потемнело.
Мы въехали в тоннель. Моя нога крепче вдавила педаль газа.
Оранжевые огни проносились неравномерными линиями, машины отбрасывали тени на кафельные стены. Сдаться больше не казалось хорошей идеей. Глаза сиэтлского копа сверкают красным, и я понимаю, что все ещё нахожусь в Барьере, ровно настолько, чтобы они окружили меня.
Я бьюсь головой об окно с водительской стороны, так сильно, что оно трескается. Моя голова оставляет след от удара, окружённый паутиной трещин. Я теряю контроль. Я чувствую тошноту, слабость — словно кровь вытекает из моего организма, пока они тянут меня.
Я держу ногу на педали газа, наклоняюсь и хватаю ремень безопасности на сиденье Ревика, промахиваюсь, снова хватаю, подцепляю его пальцами.
Машина врезается в GTX сзади, и я выпускаю серебристую пряжку, матерюсь.
В третий раз я натянула нейлоновый ремень поверх его тела и застегнула его сбоку. Его кожа блестела от пота, но он выглядит чрезмерно бледным.
Я ударяю его кулаком. Жёстко, по груди. Я снова бью его по голове, пытаясь разбудить.