Всматриваясь в мои глаза, она широко улыбнулась.
— У тебя есть паспорт, Мост Элисон?
Я покачала головой.
— Нет.
— Это легко исправить. Вэш также предложил, чтобы ты использовала это время и побольше узнала о том, зачем ты здесь. Начала своё обучение.
Я обернулась на Ревика, снова почувствовав, что его свет ищет мой. Я деликатно оттолкнула его, сосредоточившись обратно на женщине.
— Куда мне предстоит отправиться, раз мне нужен паспорт? — спросила я.
— Есть много мест, Мост Элисон, — лёгкая улыбка женщины растянулась во все тридцать два. — Дом Реви' — не в этой стране.
Я покраснела, услышав в этой фразе поддразнивание. Должно быть, женщина почувствовала его тягу.
— Где он живёт? В Германии или…
— Нет, — удивлённо отозвалась Уллиса. — Не в Германии. Уже много лет. Он также жил в России, полагаю, — задумавшись, она потом отбросила эту мысль. — В настоящий момент он живёт в Лондоне. Он сохраняет резиденцию там уже пять или шесть лет, — она помедлила, снова тепло улыбнувшись мне. — И вовсе не проблема держать мой свет подальше от него, Мост Элисон. Я полностью понимаю.
Я покраснела ещё сильнее.
Вновь поддавшись импульсу, я чуть твёрже встала между Ревиком и этой женщиной, заслоняя ей линию обзора.
Вместо того чтобы оскорбить, что-то в этом жесте, похоже, до глубины души тронуло женщину. Она поразила меня, коснувшись моего лица, затем поцеловав меня в щеку.
Она повернулась, как будто собираясь уйти… затем резко остановилась.
Я напряглась прежде, чем мой мозг сообщил мне причину.
Все ещё оставаясь вежливой, Уллиса заглянула мне за плечо, и краткость этого взгляда как будто спрашивала на это разрешения.
— Реви', дорогой. Мы тебя разбудили?
Его ответ был тихим, но его низкий голос заставил меня подпрыгнуть, почти содрогнувшись.
— Все хорошо, — сказал он.
— Ты голоден?
— Да.
Я сделала вдох, повернулась — и обнаружила, что его глаза сосредоточились на мне. Их прищуренный, холодный взгляд с завуалированной враждебностью заставил меня отпрянуть.
Враждебность однозначно адресовалась мне.
Уллиса, казалось, не заметила.
— Ну конечно, ты голоден, — она улыбнулась. — И мои поздравления, Реви'. Я тронута. Очень тронута. Удачи, друг.
Увидев, что Уллиса вопреки улыбке готова прослезиться, я снова взглянула на Ревика, чувствуя, как моя нервозность превращается в настоящий страх, когда я увидела его лицо. Его кожа потемнела; он явно прекрасно знал, о чем именно говорила Уллиса, и ему совершенно не понравился этот комментарий.
Он отвёл глаза, когда встретился со мной взглядом, и скрестил руки на груди.
Я не могла оторваться от его лица.
Он покраснел?
Он слегка поклонился Уллисе.
— Спасибо.
Вытерев свою щеку, женщина улыбнулась, затем повернулась, чтобы уйти.
Я осознала, что мне не терпится как можно скорее выйти за ней. Однако прежде чем я добралась до двери, Уллиса повернулась, удивлённо посмотрев на меня.
— Элисон. Куда ты идёшь?
Я застыла.
— Паспорт. Яйца. Душ…
— Почему бы тебе не остаться здесь? — предложила она. — Мы принесём еду вам обоим. Для паспортов слишком рано… а душ может подождать.
Я чувствовала себя загнанной в угол. Я взглянула на Ревика. Его глаза остановились на окне, такие же серые, как и небо. Я перевела взгляд обратно на Уллису.
— Нет, вообще-то, это не может подождать. Душ, имею в виду. Кроме того, мне нужно в туалет. И я думала, что могла бы поговорить с тобой и, может, с остальными.
Взгляд Уллисы сделался озадаченным.
— О чем? Вчера вечером мы рассказали тебе все, что знали из новостей. С тех пор ничего не изменилось.
Моя челюсть напряглась.
— Ну, тогда о Мосте и прочем. Может, ты можешь объяснить, что это значит для вас, видящих. Ну, знаешь ли, до того как я нечаянно убью всех на планете.
— Я могу поговорить с тобой об этом, — заговорил Ревик.
Опешив, я взглянула на него.
Он все ещё не отводил глаз от окна. Мой взгляд невольно упал на его обнажённый торс, замечая подтянутость его высокой фигуры и жилистые мышцы рук, бледную сетку шрамов, поднимавшихся по одному плечу. Прямо над одним из бицепсов у него имелась татуировка-кольцо, которую я и раньше мельком заметила, когда он начал снимать рубашку в парке — но тогда я не видела её по-настоящему. Она напоминала какие-то письмена из черных и золотых букв.