Кэт фыркает. «Я обучаю её. Чем, по-твоему, он прямо сейчас занимается с Уллисой?»
«Не будь дурой, - говорит другая. - Он ранен».
«Он никогда не ранен настолько», - с весельем замечает мужской голос.
Очередная волна смешков звенит в нитях света - эти кажутся более тёплыми, более искренними. Я моргаю, стараясь сосредоточить глаза.
Более взрослый женский голос раздаётся после этого. Моя голова поворачивается; теперь я почти могу их различить. Похожая на африканку женщина стоит сзади, улыбаясь мне темными глазами.
«Убери когти, Кэт. Она же всего лишь новичок».
«Она хочет знать. Посмотри на неё!»
«Она не хочет знать. Ты злишь её, Кэт. И ты завидуешь».
«Завидую? Чему? Разве станет он играть с наполовину червяком, когда в деле не замешаны деньги?»
«Он хочет все, у чего есть пульс, - смеётся другой мужской голос. - И её душа, может, и выглядит как старик, но она красива. Её свет влечёт. Конечно, он её хочет. Я её хочу. Уже один только парадокс интригует. Даже с этими глазами».
Я измождена. Я с трудом остаюсь в сознании, когда другое присутствие входит в комнату. Другие умолкают, и эта тишина сродни тишине в школьном дворе, когда детей застали за пытками раненого животного.
Даже Кэт делает шаг назад, как будто обороняясь.
- Что здесь происходит? - говорит Уллиса.
Я стою. Когда я успела встать на ноги?
«Просто немного веселимся, старшая сестрёнка», - посылает Кэт, усмехаясь в мой адрес.
Я смотрю на Кэт, и глаза женщины пульсируют - ещё больше политики школьного двора, в этот раз предупреждение молчать от главного задиры. Но мне уже все равно. Меня тошнит, я устала так, как не уставала никогда в жизни. Я хочу позвонить матери, убедиться, что она в порядке, и Джону тоже. Я хочу поговорить с Касс. Затем я хочу спать - практически где угодно, только не здесь.
К черту всех этих людей.
Однако я знаю, что не могу уйти. Мне некуда идти.
Эта мысль вызывает очередной прилив злобы, в этот раз не адресованной никому. В результате начинает зарождаться печаль, но и её я подавляю.
- Ты права, - осторожно произносит голос. - Ты не можешь уйти, сестра.
Я оборачиваюсь, и глаза Уллисы отражают тревогу - может, из-за моих мыслей, а может, из-за чего-то, что она видит на моем лице.
- Я сожалею по поводу твоей семьи, - произносит она все ещё с осторожностью. - Ты не видела новости?
Я качаю головой, но не могу позволить себе задуматься над её словами. Выставив руку как зомби, я переношу свой вес на кресло, в котором сидела секунды назад.
- С моей матерью все хорошо? - спросила я.
Тишина - единственный данный мне ответ. Качая головой, я осознаю, что не могу справиться с тем, что это означает. Нах*й все. Если они хотят заморочить мне голову, или изнасиловать меня, или ещё что, я мало что могу с этим поделать, черт подери. Может, я даже не вспомню.
Когда я подняла взгляд, Уллиса снова пристально смотрела на меня с неверием в глазах.
Затем выражение её лица ожесточилось. Её глаза остекленели, напомнив мне глаза Ревика, затем обратились к остальным присутствующим в комнате.
Её злость полыхнула красным мазком в темноте.
«Она напрашивалась на это! - сказала Кэт прежде, чем Уллиса успела произнести хоть слово. - Её печальные человеческие глазки на заднице нашего брата...»
Ярость Уллисы запульсировала ещё сильнее.
- Ты знаешь, кто это? Ты вообще представляешь, что ты сейчас творишь?
Шагнув ко мне, она проигнорировала моё вздрагивание и взяла меня за руку. Я стояла там, и мне не нравилось чувствовать на себе её руки, но я не пыталась отстраниться. Она говорила тихо, тепло, и в каждом слове я чувствовала опускающееся на меня спокойствие. Я знала, что это спокойствие не настоящее. Я знала, что она манипулирует мной, используя свои силы видящей, чтобы как-то меня успокоить.
Однако я не могла сопротивляться этому.
- Я очень сожалею, что оставила тебя одну, Высокочтимая Сестра, - она наградила сердитым взглядом видящих, занимавших остальную часть комнаты. - ...Я никогда бы так не поступила, если бы знала, что мои люди опозорят меня таким образом.
Её взгляд вернулся ко мне и смягчился.
- Я лишь хотела взглянуть на характер его ран. В данный момент ему больше всего нужен сон, а это лучше делать в парах, - она взглянула на Кэт. - Он просил тебя, - добавила она выразительно. - Он хочет, чтобы ты присоединилась к нему.
Я не знала, кого из нас она имела в виду, меня или русскую.
В данный момент мне было все равно.
Посмотрев на меня в этот раз, Уллиса улыбнулась. Проблеск облегчения мелькнул в её фиалковых глазах, когда они посмотрели в мои.
- Он очень слаб. Ты вообще кормила его, сестра?
Мне пришлось задуматься над этим. Я покачала головой.
- Нет. Я украла кое-что. Он не стал есть...
Я умолкла, услышав смешки проституток.
Голос Уллисы оставался нежным.
- Сестра, я имела в виду свет. Ты давала ему свой свет?
Я моргнула, снова стараясь подумать.
Наконец, я сумела лишь покачать головой.
- Я не понимаю.
Кэт взорвалась:
- Видишь? Она ведёт себя как одна из них. Думает, как одна из них!
Глаза Уллисы полыхнули пламенем.
- Она только недавно пробудилась, и ты должна знать, почему! Ты позоришь меня, Кэт! - она повернулась обратно ко мне, её пламя стихло до того тёплого тления угольков. - Я покажу тебя, сестра. Прошу, идём со мной.
Я последовала за ней, бросив последний взгляд на Кэт, которая пристально смотрела на меня, и её карие глаза тлели злобой. Я отвернулась, как только увидела там ярость, и секунду спустя выбросила это из головы, сосредоточившись на самом коридоре.
Плюшевый темно-зелёный ковёр смягчал шаги моих босых ног и ощущался просто божественно после нашей дороги сюда по грубой земле и грязным тротуарам, заваленным мусором. На стенах с обеих сторон висели гобелены, которые изображали красочных драконов, изрыгавших пламя. Люди в азиатских на вид костюмах плыли на облаках, окружённые фантастическими животными, которые могли бы быть львами, только с вьющейся синей и зелёной шерстью. Я коснулась морды гигантской белой собаки с обнажёнными зубами.
Уллиса улыбнулась.
- Они китайские. Достались мне до Культурной Революции.
Я кивнула, но ничего не сказала.
Мы несколько раз повернули на разветвлениях коридоров, и я осознала, что апартаменты должны быть огромными - не столько апартаменты, сколько целый этаж, а может, они владели всем зданием. Когда мы преодолели, кажется, расстояние равное футбольному полю, я следом за Уллисой вошла в квадратную комнату с белой дверью.
Здание, должно быть, расположено в холме, подумала я.
Сторона, на которой я находилась сейчас, выходила на покатый склон, окна показывали, что мы находились высоко, а не на первом этаже, как прежде. Перед теми же окнами, с гардин под низким красным потолком опускались шторы цвета ржавчины. Ещё более толстый бело-золотой ковёр проминался под моими ногами.
Я взглянула в сторону кровати и над изголовьем увидела другую картину - в этот раз бог с круглыми глазами, едущий верхом на льве. Он плевался огнём, его голову венчал замысловатый головной убор из закольцованных языков пламени. Рядом с богом я видела что-то вроде Будды, только с кучей голов, пучком поднимавшихся из его торса.
- Ей нравятся картины, Реви', - сказала Уллиса. - Особенно тханки.
Я опустила взгляд и увидела, что он смотрит на меня с кровати. Толстовка пропала, но он не выглядел так, будто только что занимался сексом, как говорила Кэт. Он был бледен, вспотел и смотрел на меня с почти прозрачным облегчением.