– Ого, а это еще что за живность?! – удивился Виктор.
– Ну, если быть точным, то псевдоживность… – заметил Стефан.
– Этот умник, – Анджей ткнул вилкой в сторону ученика. – случайно создал конструкта прямо перед отъездом. Пришлось брать лишнего попутчика.
После чего бросил осциллографу печеньку из вазы на столе. Барон выдал радостную кривую, схватил угощение и… каким-то образом запихнул в себя. Только и мелькнула пара голубых искр.
Отец, внимательно разглядывавший конструкта, отстраненно спросил:
– …пытался починить?
– Именно.
– Ну… тогда вам еще повезло.
– Ага, управились даже без мастера магии и некрокинетика.
Виктор моргнул. Посмотрел на сына. И весело улыбнулся воспоминанию. Чародей ответил тем же.
– Правильно, что оставили! В жизни все пригодиться! Вот когда я был наемником в Ираке – подружился с нашим сапером! Ну он и научил меня как сделать бомбу из подручных средств! Я ее хоть сейчас собрать могу! Из того, что есть на кухне!
Анджей с отцом едва удержались от того, чтобы закатить глаза.
Чародея передернуло. Будто червяков за шиворот насыпали. Он оторвался от тетрадки и посмотрел в окно: сразу за стеклом свет настольной лампы еще выхватывал планирующие хлопья снега, но уже метром глубже в ночь все скрывал мрак.
«Магический всплеск в такой глуши?.. Это, как минимум, странно. Надо бы проверить…»
Шулер спешно вернулся к записям пока не потерял мысль… Да, нормальные люди уже давным-давно все делают на компьютере, но ему всегда было проще оформлять идеи, заметки и какие-то базовые наброски на бумаге. Знать бы еще откуда это взялось. Ладно, если б он в универе привык конспекты вести от руки, но нет ведь – высшее образование Анджей получать не стал.
Простая формула, базовый круг, несколько эпюр, россыпь рун, пара фигур Лиссажу. Цифры, числа, вычисления – открыт в телефоне калькулятор. Еще немного… Несколько строк заклинания… Есть. Он отложил ручку, поднялся, потянулся. Накинул пальто, взял шляпу, обулся. Осторожно, чтобы не скрипнули петли, открыл дверь. Выглянул, осмотрелся – пусто. Вперед. Коридор, второй, поворот, третий, лестница, пролет, другой – первый этаж. Двери, двери, двери. Каминный зал и, наконец, прихожая. Пресвятой Ктулху! Ну что за лабиринт! Не проводи чародей тут ребенком каждое лето – в жизни дорогу бы не нашел.
Быстрый взгляд в окно заставил замереть. На улице успел разгуляться настоящий снегопад. Этого еще не хватало! Переться непонятно куда в такую погоду вообще идея не из лучших, а уж ночью… Анджей прислушался к ощущениям. Магическое излучение все еще билось где-то там великанским сердцем. Но… как бы это сказать. «Пульс» его был чуть ли не нитевидным. Едва заметным. И угрозы от него не исходило…
«Ой, да пип с ним! Завтра уже проверю, как распогодится!»
Большая чашка грела ладони, кофе в ней – внутренности, а огонь в камине, на который смотрел чародей, приятно обдавал теплым дыханием лицо. Лепота. Обжигающий горло глоток – и стало совсем хорошо. Послышались шаги. В комнату вошел отец. Удивленно приподнял брови:
– О, ты уже проснул… А, точно, – он скорчил смущенную рожу. – Забыл про твой третий Обет. Не привык еще.
– Я его лет пять назад принес вообще-то, – заметил Шулер.
– И как часто мы с тобой виделись с тех пор?
– Туше. А ты-то чего вскочил в такую рань? Сколько сейчас… шесть утра!
– Да я вообще мало сплю уже… ну, да, семь лет. С тех пор как ты из дома ушел. А недавно освоил методику ускоренного сна. Я тупо сплю два часа за час.
– Удобно, – признал Анджей. – И побочек, как от Обета нет.
– Как тебе с ним живется, кстати?
– Нормально, – он пожал плечами. – Крепко подсел на кофе и энергетики, чтобы поддерживать нужный уровень работоспособности, а так – привык.
Виктор задумчиво кивнул, и двинулся дальше. Пересек зал, вышел в коридор… Чародей какое-то время смотрел ему в спину, после чего вздохнул, поднялся и пошел следом. Нагнал уже в прихожей и окликнул:
– Ты куда намылился в такую погоду?
– Именно из-за погоды и «намылился». Надо машину переставить поближе к дому, пока ее целиком снегом не занесло.
– А…
Шулер остановился в дверном приеме, наблюдая, как отец сошел с крыльца и направился к автомобилям. Вьюга – пока еще слабая, новорожденная – не касалась его. Не доставала. В полуметре от некрокинетика время резко ускоряло бег, и белые хлопья за миг проживали весь цикл существования: стремительно таяли и бесследно исчезали. Возникшая вуаль легкой дымки скрадывала очертания, размывая и без того нечеткие от пурги границы.
Потому Анджей не заметил их.