Русские продолжают загорать в тени, купаются в потемневшей воде. В волейбол, минифутбол играют на песке, надеются, вдруг сегодня дождь срикошетит. Сколько можно!?
Вот семья, открыто видно, только приехали - все белые. Мужик с приличным водоизмещением - фыркает, купается... Капли дождя, учащаются, он в заплыв отправляется. Жена книгу читает, для удобства - поперёк двух топчанов легла. Книга в песке. Она рукой страницы счищает, пальцем по строчкам водит - торопится, интересное событие хочет угадать. Дети - мальчик и девочка, - дворец песочный построили, - рядом из мокрого песка соорудили. Чуть ли не в натуральную величину дельфина лепят.
Я, медленно иду, спешить не люблю, к ливню ежедневному - привык. Что, мне дождь летний, если тут зимнего не боюсь.
По открытой книге капли ударили, бумага мокнет; женщина, вижу, хочет страницу осилить... Вдруг как спохватится, вскочила, - смотрю у бабёнки фигурка классная - двое деток всё-таки... Поспешно собирается, мужа из заплыва возвращает, на детей кричит...
Шум капель разрастается - усиливается дождь. Дети, хвост дельфину, - разноцветными ракушками решили украсить. Обкладывают. Мужик до мелкоты воды доплыл - уши продувает, - мизинцами голову вправо, влево наклоняет. Ливень начинает во всю хлестать.
Женщина кое-как собрала одежду, кульки, сумки, пакеты с едой держит. На детей орёт. Дети похожие. Девочка старше, с мамиными, как солнечное море глазами . Миловидная, соломенные косы водой стекают, она жалостливо, ещё секундочку просит: - мам... ну мы только плавни дельфинчику выложим, округлить не успели...
Берег быстро опустел. Я дошёл до холла ближнего высокого здания, - захожу тёплым дождем искупанный, - в майке и шортах прилипших. Передо мной рубашка расстегнутая, мокрая тоже, в плавках мужик - и ноги тонкие, тёмные. Местный, по пляжу обычно мельтешит, с топчанами постоянно возится - складывает, раскладывает... Я даже с ним знаком - Бойко его зовут, очень морщинистый мужик, всё время курит, - смуглый как пепел сигареты, худее меня. Музыка льётся спокойная, временами, наружным громом прерывается. Европейцы обедают, уже пообедали... - все в лёгкую одежду переоделись. На мобильные телефоны наговаривают, плоский телевизорный экран смотрят - словом, цивилизация, - я такого прежде не щупал. Два немца за столиком кофе в чашках раскручивают, выпьют глоток, и снова крутят, говорят. К ним Бойко подсаживается и роется в кульке своём, - бойкими раздетыми женщинами разукрашенном. Достаёт оставленную нашими русскую водку, наливает себе в одноразовую пластмассу. Немцы - один пожилой, седой, упитан, отдохнувший такой, усики деликатные; молодой с чуть курчавыми рыжими волосами, слегка конопатый, - тоже усы имеет, только рыжие, большие. Чашечки крутят, о своём постороннем тихо говорят; вид их, сдержанность ихнию, выявляет. Болгарин снова роется в кульке, достаёт пустые, мутные, мятые стаканчики . Предлагает немцам, чтобы водку с ним пили.
-Наин. Ноу,- отказываются немцы вежливо - изнутри них недоразумения выползают.
- Поляки-?.. Английцы-?..- интересуется Бойко.
-Дойч, дойч...- отвечают немцы, очень видно, чуждой выходкой не совсем довольные - от личной беседы отвлекают, но вежливы. Болгарин задрал кривой нос вверх, понюхал состояния своих намерений - как о чём-то важном поразмыслил...
- Ну, тогда,- говорит он немцам, - хай Гитлер! - и значительно отпил.
- Най, найн! Ноу... ноу ...найн...- замахали немцы отторженно, кофе пролили... И окончательно помрачнели видом.
... Белая, не загоревшая семья влетает в бар холла, все водой стекают. Женщина с занятыми руками непонимающе сухоту всех оглядывает; повернулась убедиться, что муж и дети точно следом вошли. Видит, как за большими стёклами вода ужасная продолжает литься. Мокрыми, доверчивыми, очень удивлёнными глазами она говорит всему миру:- Надо же, такой ливень, а мы подумали: - вдруг дождя на этот раз не будет...
Подошли собаки, неопределённо окружили Стаса, скулили, зевали, разлеглись лениво. Он оглядел всех, вроде как выискивал какую то, мне даже показалось, что в уме пересчитал их. По лицу сразу оживление пошло. Он обнял ближних псов и продолжил смотреть вдаль моря. Я подумал: - неужели аж Албену видит? Сам всмотрелся - ничего; сплошная вода и несколько стоящих на рейде под Ильичёвском кораблей. Поднял голову - тучка какая то мрачноватая крутится, понял, что спешить надо. Пора домой убираться.
Мало ли что небо придумать может.