Он был также одинок, но ощущал свободу вокруг себя, пел разным резонансом, что походили мелодиями разных волн. Он мог видеть, но не зрел в истину, не желал понимать, что выхода отсюда нет, особенно бессильному, не имевшего возможности летать, выбивать из земли трещины. Горячие ладони, погрубевшие пальцы, грязные, касались меня; омерзительное чувство. Они держали меня. Они удерживали меня, вели и тыкали в редкие объекты.
Мы шли так долго и много, поднимались, опускались, пробовали на ощупь самый разный песок, чувствуя разницу в крупинках. Берегли себя от звереющих песчаных бурь. И, в конце концов, дошли до сухого, острого дерева, который, к несчастью, ничего не значило. И только человеку, ограниченному созданию Бога, что оказался гораздо способней меня в данной ситуации, пришла в голову мысль использовать ветки как иглы и что-то в качестве ниток. Аккуратно, не дыша, освобождала мою спину от осколков прошлого. Заставляла течь кровь по новой, опаляла пальцы ядом, продолжала шить, несколько раз.
Так медленно шло время, пока она шила. Куски кожи схватывались насильно из-за лишённой возможности регенерации. Вновь и вновь. Искалывая. Пробуждая омертвевшее тело к жизни. Объединяя кровь друг друга. Запуская ненароком процесс жизни и смерти. Стоило догадаться. Стоило быть внимательней.
В этот момент дрогнули стороны монеты, зашевелись часы пространства и времени, чёрное стало перетекать в белое. Задули ветры, поднялись пески и стали бить нас. Жизнь и смерть. Смерть и жизнь. Всего одна точка, один выбор, единственный шанс, чтобы что-то изменить.
Моя снисходительность на грани лицемерия и скуки сыграла с нами злую шутку. Красная связь натянулась и принялась рваться.
Подушечки пальцев переходят в чужие ладони, от одного к другому, пробуждая в мёртвом теле разум, задвигая эмоции на дальний план.
Поздно вслушиваться в тишину.
Поздно через полосу блёклого света пытаться разглядеть то, что исчезло, оставив следы, что вот-вот скроет падение снега.
Поздно.
Поздно разбирать резонанс на звуки и расшифровывать знаки.
Поздно видеть снег, луну, белоснежную долину, слушать завывание ветра.
Она возродила мертвеца. Человек совершил чудо, по своей ли воле, по чужой… Не собираюсь узнавать.
«Кто скрывал тебя от песчаных бурь?
Кто заглушал тишину в сознании и отвлекал от прошлого?
Кто оставил тебя без ощущений крыльев в спине?
Кто вёл тебя по снегу?
Кто держал до последнего, пока вас разъединял ураган?
Кто искал тебя и находил каждый раз, когда сбегал, преследуемый эгоизмом?
Кто оставил тебя, не сказав причину?
Кто поступил с тобой также как и ты когда-то?
Почему вы поменялись жизнями?»
Так много вопросов. И на всё есть ответы, кроме последнего.
Действительно, почему я начинаю видеть, слышать? Почему холод для человека становится всё более невыносимым, что он смог потеряться, даже находясь рядом со мной?
Красная нить повисла на запястье. Сколько бы ты ни пыталась связывать нас, как бы ни пыталась быть бережной и осторожной – исход один. Между нами нет даже чувства долга. Ты тщетно пыталась привязать к себе, а потому тебе приходиться мертветь в одиночестве, как и мне когда-то, но отличие моё от тебя в том, что тогда я не был в отчаянии, как ты сейчас.
Я не искал знаков. Я ничего не стремился поменять. Я никого не ждал. И никого не звал. Мне никто не был нужен. Я был спокоен.
«Тогда почему, ты был так зол?
Почему ты был так ограничен в своём состоянии, что не смел даже сделать шаг?
Почему ты был так слаб, что позволил слабейшему из всех существ, взять тебя на руки и скрыть тебя от ветра?»
Мне не было страшно.
Иду в совсем другую сторону. Не вспоминаю о тебе. Не собираюсь догонять.
Всего лишь умрёт свидетель моего падения.
Никого не станет – все увидят меня стоящим, как раньше, не сгибаемым, с горящей волей в бездне.
«Думаешь, некому быть свидетелем моей слабости? А сам? Я. Свидетель. Я.»
Шаг за шагом. Гора за горой. Иду, перешагивая холмы, а метели с буранами не смеют сносить меня, вьются как змеи, просят снисхождения, позволение на проявление своего характера. Мне всё равно. Не обращаю внимание. Иду. Но куда?
Бесцельно. Без всякого понимания пути. Потеряв направление.