Когда он пробуждал Крысу-В-Камне, заставлял себе служить, то разрушил внутренний Круг-В-Круге, потому что тот замыкал манопоток на носителе, и дедов артефакт повиновался только своему создателю. Креол мог тогда перестроить чары и перевести Крысу-В-Камне на себя, но предпочел просто сломать эту печать, заменив простым словом контроля. И не потому, что так было проще (хотя так было проще), а потому, что не хотел, чтобы уже его наследнику (если тот однажды появится) довелось проклинать Креола, который наворотил такой магии, что бесценный артефакт стал просто уродливой статуей.
И чем обернулись его добрые намерения? Ублюдок просто подслушал слово контроля и… улетел. Исчез в небесах вместе с имуществом Креола.
Это точно сделал Хитагайца, потому что без слова контроля Крыса-В-Камне не взлетела бы, а его по эту сторону океана знают только Креол, поганый яред, да еще Хубаксис, но он-то здесь, на плече сидит. К тому же Креол спрятал артефакт под чарами Скрытия, но самыми простыми — они отводят глаза, не давая увидеть то, о чьем существовании ты не знаешь.
Но Хитагайца-то знал о Крысе-В-Камне, и ему чары найти ее не помешали!
— Ах ты, смрадный уд Пазузу, — произнес Креол, все еще не веря глазам. — Я тебя найду.
…Хитагайца сидел на сухой кочке и играл на свирели. Мелодия получалась жалкая, тоскливая. Она отражала всю бурю его чувств, все то, что он пережил и испытал за последние дни, когда дважды был в шаге от смерти, зато потом ощутил себя воистину могущественным чародеем и бесстрашным покорителем небес!.. жаль, не так уж долго это продлилось, и горе, горе теперь живет в сердце несчастного Хитагайцы, чье счастье было столь недолгим…
На плечо опустилась рука, и Хитагайца вздрогнул. Свирель захлебнулась, издала фальшивую трель.
— Думал, я тебя не отыщу, гаденыш? — спросил Креол тем спокойным и даже ласковым тоном, которым говорят с теми, кому осталось жить несколько минут. — Где моя Крыса-В-Камне?
— На дне болота, господин, — ответил Хитагайца тем спокойным и даже дерзким тоном, которым говорят те, кому осталось жить несколько минут. — Коли желаешь, лезь туда за ней.
— Вот, значит, как, — почти даже и не разозлился Креол. — И как же это ты ее там утопил?
Хитагайца вздохнул и поведал, что принял топь за зеленую лужайку и бесстрашно на ней приземлился… а потом увидел, что каменное страшилище стремительно погружается. Он едва только и успел спастись сам — забрался повыше и подпрыгнул, уцепившись за длинный сук… вон за тот, господин, что нависает над хлябями.
— А что же ты, идиот, просто сразу не сказал слово контроля и не взлетел? — с интересом осведомился Креол. — Артефакт-то мощный. Он бы сам себя выдернул.
— Не смекнул сразу, о говорящий с духами, — повинился Хитагайца. — А когда смекнул, было уже поздно.
— Не смекнул сразу, — повторил Креол. — А вот на той площади мгновенно сообразил, как спасти свою шкуру. Скажешь что-нибудь перед тем, как я отправлю тебя вслед за моим артефактом?
— Знаю, что виноват пред тобою, о мой великий господин, — пригорюнился Хитагайца. — Но могу ли я выкупить свою жизнь чем-нибудь ценным?
— У тебя нет и не может быть ничего, за что я дал бы больше сикля, — фыркнул Креол. — Даже если ты припрятал в своем набедреннике золотой самородок, ради него я тебя не пощажу.
— Я действительно кое-что припрятал в своем набедреннике… — медленно разжал ладонь Хитагайца. — Смотри, о господин, стоит ли это моей жизни?
Креол уставился на слиток металла. Крошечный, меньше наконечника стрелы, но несомненно адамантовый. Несомненно тот самый, что принадлежал Тай-Керу и о потере которого Креол сокрушался после того, как обрушил гигантский зиккурат.
Можно было забрать адамант, а Хитагайцу все равно мучительно убить. Креол уже приготовил для него заклятие Растущей Боли, и собирался не торопясь отправить вора и предателя в Кур. Его желание только усилилось, когда он узнал о потере Крысы-В-Камне.
— Ты родился под счастливой звездой, недоносок, — наконец разомкнул уста маг. — Ты наверняка умрешь очень скоро и очень позорно… но не сегодня и не от моей руки. Давай сюда адамант.
Маг и демоны
Утро началось с того, что Креол шумно и горестно блевал в расписной горшок. Прекрасный, мастерски сделанный горшок, подаренный мастером Иерехом. Он предназначался для иных служб, но сегодня сослужил эту.
Когда поток рвоты наконец иссяк, и Креол смог выговорить Снятие Похмелья, то потер шишку на голове и мрачно уставился на марципановую статую в виде самого себя. Маг начал смутно что-то припоминать.