Но на воду садиться нельзя, конечно, потому что это сплошной камень, он очень тяжелый.
Приземлился Креол в облаке пыли. Опять. В который раз. Если только Крыса-В-Камне не опускалась на крышу здания, городскую улицу или скалу, она всегда создавала настоящий пылевой (или водяной) буран. Дед явно ее недоработал, надо будет что-нибудь с этим сделать по возвращении.
Хотя успеется. Летать это не мешает, а немного пыли еще никому не повредило. Маг парой взмахов отряхнулся и сошел на землю Праквантеша… это должен быть Праквантеш, мимо него сложно промахнуться, если верить Галивии.
— Раб, слетай и разведай дорогу, — велел Креол, прохаживаясь среди деревьев.
Он сел посреди леса. В кронах щебетали птицы, незнакомые растения пахли душисто и пряно. Креол опустился на корточки и сорвал розовый цветок с какого-то куста. В Шумере он таких цветов не встречал.
Здесь тоже должен быть месяц аб-ба-эд, в который мертвые ненадолго покидают Кур или морское дно. Это холодный и темный месяц, особенно если живешь не в Шумере, а северней, в тех сумрачных и унылых землях, что за горами Белых Снегов. Но здесь трава мягка и зелена, цветы похваляются своей красотой — видно, и тут край тоже благодатный.
— Хозяин, я видел там город! — возник словно из ниоткуда Хубаксис. — Только очень… старый!
— Далеко? — только и спросил Креол, поправляя жезл за поясом.
— Соса три!
Креол решил, что ради трех сосов незачем опять седлать Крысу-В-Камне. Но решение не оказалось мудрым, поскольку Хубаксис своим единственным оком плохо оценил расстояние. Первые признаки цивилизации показались не через три соса, а почти через десяток. Креол, все это время пребывая в уверенности, что доберется до города уже вот-вот, не взлетал, а неспешно топал пешком, и только к концу пути заметил, что прошел втрое больше, чем собирался.
Но Хубаксису повезло, Креол не разозлился. Его слишком заинтересовали древние здания… развалины древних зданий.
Казалось, что город выстроили прямо посреди леса. Но на самом деле, конечно, это лес постепенно пророс сквозь улицы, опутал мертвые дома и сделал людские постройки своей частью.
Под ногами все еще был камень. Дорога, проложенная человеком. Но сквозь искусственное покрытие росла трава, пробивалась между стыков. Еще несколько веков — и от покинутых дорог не останется даже следа.
Справляя малую нужду на обломки древней статуи, Креол размышлял, что здесь случилось, отчего люди оставили этот город. Мертвый и печальный, он все еще хранил остатки былой славы, все еще казался — нет, не был, а только казался! — прекрасным и величественным.
Архитектура чем-то сходствовала с шумерской, но была монументальней. Здания строились уступами, напоминая небольшие зиккураты. На разных уровнях их прежде соединяли навесные мосты, так что через весь город можно было пройти, не касаясь земли, но от мостов к нынешним дням ничего не осталось, и только кое-где еще висели трухлявые канаты. Сами же массивные ступени так покрылись мхом, что местами выглядели скорее лесными валунами.
Креол видел великую магическую империю в зените могущества — на Парифате. Видел и великую магическую империю, переживающую рассвет — в своем же Шумере. Но здесь он оказался в империи закатной, и ее солнце почти скрылось за горизонтом.
Как вышло, что этот город в таком жалком состоянии? Не демоны ли тому виной? Или все из-за того, что люди отвернулись от магии? Из этого никогда ничего хорошего не выходит — утратив магию, люди утрачивают и свою душу.
А вместе с ней — все достижения цивилизации.
Мимо пробежал зверек, похожий на помесь крысы и кошки. При виде Креола он только замер на секунду, привстал на задние лапы, пошевелил усами и неспешно затрусил дальше. Звери здесь не боятся людей — а значит, люди здесь жалкие и слабые.
Дома, в Шумере, звери остерегаются человека, обходят его стороной, бегут, едва заметив. Они чувствуют запах превосходства, могущество существа, возвысившегося над природой и уступающего только богам. В этом запахе животное чувствует сокрушительную силу, способную уничтожить его с непостижимой легкостью или изменить мир вокруг до неузнаваемости.
Этот не убежал — пусть пеняет на себя. Маг мог просто сотворить себе пищу, но он давно не ел свежего мяса. Взметнулась рука, с шипением пронеслась Огненная Стрела — и уже через минуту ритуальный нож отделял от тела кожу и серую шерсть.
Зверь оказался каким-то странным, на животе у него было что-то вроде сумы. Креол даже усомнился, зверь ли это, не убил ли он по нечаянности другого мага. Но нет, в ауре ничего не видно. Если это и метаморф, то столь надежно превратившийся, что пусть пеняет на себя.