— Не бузи, — нежно прижался он к её губам.
Вспомнив, о чём они говорили с докторшей, она нырнула горячей рукой ему в пах и замерла: «Вот тебе раз! Всё так и есть… Шрам во весь низ живота убегающий к ноге… Разворочен пах. Вместо двух, одно яичко, а от члена некогда, по-видимому, не малого осталась только небольшая пипочка».
— Всё проверила? — недовольно буркнул он, запоздало перехватив её руку.
— Ранение? — участливо спросила она.
В её горле булькал коктейль из боли и обречённости, в его, как выяснилось, тоже.
— Да. Только какое это имеет значение теперь, когда жизнь перечёркнута, искромсана тем осколком и ножом хирурга.
— Теперь действительно никакого, — погладила она его по крепким мышцам живота, нырнув губами вниз. — Ты мне нужен один на сегодня и на все века…
Её губы в безумном восторге, сметая всё на своём пути, неслись вниз.
— Что ты делаешь ненормальная? — пробовал остановить он её.
— Тебе больно? — напряглась она.
— Не в этом же дело… просто обрубок…тебе будет неприятно…
Она резко провела ладонью от груди и до паха, он застонал. Не от боли, а от наслаждения.
— Тогда расслабься и не мешай, — опалил его огонь полыхающий в её голосе. Люда не знала, откуда она может и как, доставлять удовольствие мужчине, но, оказывается, знает сию науку в совершенстве. Вернее она догадывалась, что всё, о чём говорила бабушка не бред и её сущность прожила много веков, за которые постигла все женские премудрости обольщения. И сейчас то, запрятанное в подсознании неплохо помогло ей.
Он постанывал в женских волшебных руках и сгорал в горячих засасывающих губах, вжимая её в себя. Всё ещё удивляясь и не веря, что это произошло с ним. Он то нежно, то безумно любил её.
— Ты волшебница. У тебя было много мужчин? — пропел он, пытаясь поймать её ушко.
Она засмеялась. Ему показалось, что её смех отдался по всему лесу серебряным колокольчиком.
— Ты первый и я до сих пор девственница.
Ошарашенный, он молчал, а потом даже легко хохотнул.
— Я не верю, это что шутка такая?
Погладив под свитером его высоко вздымающуюся грудь, она обещала:
— Можем сходить к врачу.
В порыве изумления, он привстал на локти.
— Но тебе около тридцати и то, что ты сейчас делаешь…
Она, поймав его в объятия за шею, притянула к себе.
— Мне уже за тридцать. А всё остальное во мне дремало, а ты разбудил.
Её пальцы, забираясь под маску, скользили на его затылке, поглаживая короткий густой волос. Ей очень хотелось вот сейчас взять и скинуть эту ненавистную маску, но боясь испортить всё, она не решилась.
А он сделавшимся мягким бархатным голосом своим бормотал на её плече:
— Почему не вышла замуж и не завела семью, вроде ж симпатичная и не уродка, обиженная судьбой, например меня?
Люда вздохнула и, придвинувшись поближе к нему, сказала правду:
— Пыталась. Трагедия в день росписи. Авария и мой избранник мёртв.
Естественно, он удивился.
— Не думал, что бывает и так. Что ж не повторила попытку?
Она обвела пальчиком его свободные от маски губы.
— Тебя ждала. Знала, что появишься, просто не догадывалась, как и откуда.
Он не поверил посчитав это за отговорку или просто болтовню. Разворчался.
— Смешно ей. Скажи, психологическая драма дожала, сломавшись, поставила на себе крест, это больше будет похоже на правду. Сам такой. Или искусно врёшь всё.
Люда усердно замотала головой.
— Ты не прав. Я обиды на весь белый свет не держу. Просто так сложилась жизнь. И потом я уже много лет одна и к этому привыкла. Видимо это судьба, и я принимаю её с благодарностью.
Он вытаращил глаза. Они из прорезей маски глядели бильярдными шарами.
— Ничего глупее никогда не слышал.
Она убрала его руку и, маскируя своё чувство неуверенности под потягивание, села.
— Давай будем расходиться, а то брезжит рассвет и мне ещё надо привести себя в порядок, чтоб заявиться на работу не вызывая толков и пересудов. У нас в отделе небольшой, но внимательный коллектив. И потом, в нашей конторе не любят опоздавших. Особенно нервозно к этому относится новый генеральный директор. Говорят, гонористый и весьма самоуверенный малый. Мне б не хотелось с ним встречаться по такому банальному поводу, как опоздание. Ещё глупее проверять все прикиды коллектива относительно его особы на себе. Вахтёры внизу лютуют.
Он не отмолчался и включился в обсуждение так волнующей её темы. Выяснилось, что у них на одну и ту же тему разные выводы. Он со знанием дела говорил: