1. Энмебарагеси, царь,
2. В этом месте [т. е. в Ниппуре] построил Дом Энлиля;
3. Ака, сын Энмебарагеси,
4. Сделал Туммаль величественным,
5. Ввел Нинлиль в Туммаль.
6. Первый раз Туммаль был разрушен,
7. Месанепада построил Буршушна Дома Энлиля,
8. Мескиагнуна, сын Месанепады,
9. Сделал Туммаль величественным,
10. Ввел Нинлиль в Туммаль.
Теперь, когда у нас имеется приведенный выше отрывок текста, можно утверждать, что все ученые, включая Крамера, признавшего себя «великим грешником», ошибались. Ближе всех к истине оказался Торкильд Якобсен, настаивавший на том, что все три первые династии после потопа принадлежали к одному времени. Если мы отнесемся к «Надписи из Туммаля» как к заслуживающему доверие историческому документу, нам придется именно так передвинуть хронологию. Согласно тексту «Надписи из Туммаля», правители Ура осуществляли контроль над священным городом Ниппуром до тех пор, пока эта функция не перешла к Гильгамешу.
А как быть с Акой, который в «Надписи из Туммаля» выступает в качестве предшественника Гильгамеша, а по нашим представлениям, является его современником?
Пересмотрев свою прежнюю точку зрения, Крамер пришел к выводу, что первые правители Ура были современниками как Гильгамеша, так и его противников из Киша. Крамер предложил следующую схему событий этого бурного периода в истории Шумера.
В борьбе за господство над всей страной, которую вели между собой правящие династии отдельных городов-государств, первый из царей Ура, Месанепада, победил последнего представителя первой династии Киша, Аку, и тем самым приобрел контроль над городом Ниппуром. По-видимому, Месанепада напал на Киш, овладел городом и сверг Аку. Подобное понимание событий позволяет прояснить и загадку печати Месанепады, который именует себя не царем Ура, а царем Киша, подчеркивая тем самым свое величие и заслуги перед всем Шумером. Это было важно сделать, так как, во-первых, он победил династию «с традициями», а во-вторых, укрепил могущество своего государства. По-видимому, это произошло, когда Месанепада был уже далеко не молодым человеком: ему хватило времени лишь на то, чтобы построить одно новое здание – Буршушна – в ансамбле храмов Энлиля. Строительство Туммаля довел до конца лишь сын Месанепады – Мескиагнуна. Тут-то и поднял оружие против «узурпаторов» из Ура правитель Урука Гильгамеш. Гильгамеш победил Мескиагнуну и захватил власть над Шумером. Символом этой власти являлся контроль над Ниппуром. В молодые годы Гильгамеш, подобно Мескиагнуне, боролся с Акой из Киша за гегемонию над Шумером. Но своей цели, как и Мескиагнуна, он достиг лишь в преклонном возрасте, потому что уже не он, а его сын Урлугаль смог восстановить Туммаль.
ЕСЛИ ВЗГЛЯНУТЬ ГЛАЗАМИ ШУМЕРОВ
Справедлива ли крамеровская трактовка событий этого периода в истории шумеров? Последнее слово здесь, конечно, принадлежит специалистам-историкам. Одного не следует забывать: реконструкция событий той эпохи опирается на довольно сомнительные и, как мы убедились, постоянно изменяющиеся данные. Вместе с тем гипотеза Крамера звучит вполне правдоподобно, а «Надпись из Туммаля» как исторический документ вызывает доверие. Несмотря на то что в ней говорится о строительстве культовых зданий, там нет ни слова о вмешательстве сверхъестественных сил, а имеется простое перечисление в хронологическом порядке этапов строительства.
Среди строителей первым назван Энмебарагеси, который, если верить «Царскому списку», принимал участие и в «земных» делах (о нем говорится, что он победил Элам). Очевидно, с именем этого правителя шумерская традиция связывала также строительство храма Энлиля в Ниппуре. (Любопытно, что первый после падения Шумера царь-чужеземец возобновил его.)
Не менее убедительно звучит и утверждение Крамера о том, что все перечисленные в надписи события произошли в течение непродолжительного отрезка времени. Становившиеся все более могущественными, города вели непрерывные войны за власть над всей страной, и, как ни призрачна она была порой, власть переходила от одного города к другому. Урук, Киш, Ур – вот три династии, претендовавшие на первое место. Они не только царствовали одновременно (такое предположение, по-видимому, ближе всего к истине), совпадало и время правления названных выше представителей этих династий.
Вторжение неспециалиста в дискуссию, возможно, вызовет негодование кое-кого из историков. Но ведь и их собственные рассуждения часто представляют собой лишь домыслы, которыми они пытаются заполнить пробелы в древнейшей истории Шумера.
Археология напоминает увлекательную игру, в которой ее участников на каждом шагу поджидают сюрпризы, порой настолько неожиданные, что все с огромным трудом построенные гипотезы и теории рушатся. То же можно сказать о попытках воссоздания истории страны после тысячелетий забвения. Здесь нередко случается, что в связи с каким-либо новым открытием приходится пересматривать концепции, вчера еще казавшиеся справедливыми или почти справедливыми. Ничего не поделаешь! Шумеры, которым мы обязаны столькими открытиями (подумать только, что на протяжении тысячелетий человечество ничего о них не знало!), не создали историографии в общепринятом смысле этого слова. В шумерской литературе, отличающейся большим разнообразием жанров, от пословиц и песней-плачей до мифов и эпических поэм, совершенно отсутствуют тексты, представляющие собой, с точки зрения современного ученого, исторические записи. Самое большее, что может найти историк в том или ином шумерском литературном произведении, – это намеки, которые весьма условно и со многими оговорками могут быть приняты во внимание при попытке воспроизвести историю этого народа, его государства, цивилизации. Немного больше такого «исторического сырья» мы находим в позднейшие периоды шумерской истории – в посвятительных надписях на статуях, сосудах, глиняных конусах, цилиндрических печатях и табличках. Что же касается времени, о котором идет речь, то даже такая, весьма скудная, но более или менее достоверная информация почти отсутствует.
Современного читателя, хорошо знакомого с новейшей и древней историей своего народа, с историей других государств и, наконец, с античностью, может смутить подобная «историческая немота» шумерских авторов. Чтобы не удивляться этому, нужно постараться проникнуть во многие стороны жизни шумеров и прежде всего понять до конца саму эпоху, когда жили «писатели» и ученые древнего Шумера. Мы должны, насколько это возможно, узнать и постичь их философию и мировоззрение, их представления о вселенной и месте в ней человека, мы должны, как говорится, побывать в их шкуре и посмотреть на мир их глазами. Подобная нелегкая задача не всегда оказывается по плечу даже самым выдающимся ассириологам и шумерологам. Это касается даже многократно нами упоминавшегося Крамера, который имеет огромные заслуги не только как выдающийся переводчик, интерпретатор шумерских текстов и знаток религии шумеров, но и как ученый, стремящийся проникнуть в тайны психологии и философии этого народа. Не кто иной, как Крамер, признал, что основой мышления древних шумеров было убеждение, что известный им мир остается неизменным с момента его сотворения богами. Он писал: «Вряд ли кому-либо из шумерских мудрецов, даже самым прозорливым, приходило в голову, что некогда их страна была заболоченной пустынной равниной с редкими бедными поселениями и что Шумер стал таким, каким они его знали, лишь постепенно, в результате усилий многих поколений, в результате неустанного целенаправленного труда его обитателей, которые с удивительным упорством и мужеством добивались все новых достижений» [4]. Следует подчеркнуть, что этот вывод подкреплен достаточно многочисленными доказательствами. Шумерам не была знакома система научного мышления, которая возникла лишь в результате накопления опыта многих поколений, племен, народов и эпох. Это не подлежит сомнению. Шумеры накапливали знания и опыт, использовали то и другое для своих практических надобностей, но еще не могли ни сделать из всего этого обобщающих выводов, ни создать теорию. Еще не приспело время.