– Не понял… Вы сказали, что Афоня из ружья стрелял, и тут же говорите, что Афоня мог не убивать. Куда ж он стрелял-то? Как мой дед, в небо? И как дед дал Афоне ружьё?
Я рассказал Вадику о добрососедской потасовке-перестрелке Афони и Самуилыча в половине десятого, когда Афоня дал Самуилычу в глаз и дважды пальнул в потолок. Закончил я тем, что уже говорил: отпечатки Афони на ружье найти могли, потому что Афоня стрелял. Но убивал Афоня или нет, надо ещё доказать. Ведь после потасовки к Самуилычу мог зайти и я, и в перчатках выстрелить. Так бывает. Это описано в сотнях детективов.
Вадик меня выслушал, улыбнулся.
– Ян, вы перегибаете. Вы стрелять в деда не могли. У вас нет мотива. А у Афони мотивов вагон.
– А у тебя один, но какой! Кстати, где ты был вчера вечером? Хочу проверить алиби того, кому перейдёт в наследство всё, чем владел твой дед.
– Я же говорил, что крайним сделают меня! Вот вы уже сделали. Но ведь у меня есть свидетели.
– О них и спрашиваю. Где и с кем ты был вчера вечером с полдесятого до пол-одиннадцатого?
– Это допрос? Вы имеете право меня допрашивать?
– Не имею. Афоня меня нанял, чтобы я доказал его невиновность. Потому я исхожу из невиновности Афони, и ищу того, кто мог стрелять в твоего деда кроме Афони.
– Если не Афоня, то почему сразу я?
– Не только ты. Убить твоего деда мог и я, и ещё полдвора. Тебе в наследство перепадёт квартира. Мне – тишина и спокойствие. А то, честно говоря, эта стрельба твоего деда меня задолбала вконец.
– Я деда не убивал.
– Ты или другой, разницы для меня нет. Мне надо только доказать невиновность Афони. Если я в ходе следствия докажу и твою невиновность тоже, то тебе же будет лучше, согласись.
– Я и так знаю, что не виноват.
– Вадик, я тебя не обвиняю. В древнем Египте, при фараонах, был такой закон: того, кто обвинял другого в убийстве, но доказать не смог, хоронили заживо. Закон справедливый. Жаль, что его отменили. Потому я тебя не обвиняю. Я хочу знать точно, что ты здесь ни при чём. Согласись, у тебя есть мотив. И твой мотив куда серьёзнее афониного. Если я хочу доказать невиновность Афони, то будет вполне логично, если я начну с тебя.
– Ну у вас и методы… Ладно, слушайте.
Монолог Вадика длился минут пять. Если уложить речь Вадика в два слова, то в момент смерти деда Вадик веселился на даче кореша Глеба, да не один, а с дружками: Хребтоломом, Ковылякиным, и Глебом.
Когда я услышал, что дача Глеба не где-нибудь, а в Ракитной роще, я захотел встретиться с дружками Вадика пуще прежнего. Те дачи, что в Ракитной роще, считай в черте города. Если сесть на такси, то от моего дома до Ракитной рощи ехать от силы пятнадцать минут. Что стоило Вадику пальнуть в деда, и укатить на дачу?
Я попросил у Вадика телефоны дружков. Вадик засопел, начал злиться.
– Ян, вы мне так сильно не верите, что хотите допросить ещё и моих корешей?
– Что, если ты, Вадик, у Глеба на даче не отдыхал, а стрелял в деда? Что, если сейчас ты вешаешь мне лапшу? Как мне твои слова проверить?
– Ян, вы опять перегибаете. Как я мог стрелять, если моих отпечатков на ружье не нашли, и…
– Ты мог надеть перчатки.
– Хм… Тоже верно. Но в таком случае мои кореша, если скажут, что я был с ними, то вам соврут. Это называется лжесвидетельство, да?
– Угадал. О сроке за дачу ложных показаний обычно не думают. А зря. Пять лет отсидеть…
– Вот именно! С какого перепугу им так рисковать?
– Ты мог им заплатить, чтобы они слепили тебе алиби. Или ты мог их припугнуть. К примеру, ты знаешь то, что они скрывают. Может, вы повязаны в криминале? Может, у вас кровная клятва друг друга выручать?
– Ну у вас и фантазия! И что вам даст допрос тех, кто, как вы заранее уверены, вам соврёт?
– Попытаюсь поймать на вранье. Ты мне телефончики своих корешей дашь? Заодно дал бы и свой.
Вадик фыркнул, ушёл в комнату, на ходу сказал, чтобы я подождал. Когда Вадик вернулся, я узнал в том мобильнике, что Вадик держал в руке, тот мобильник, что я нашёл на письменном столе, когда осматривал квартиру Самуилыча. Я спросил, сколько у Вадика мобильников. Вадик вопросу удивился, сказал, что на второй мобильник пока не накопил.
Вадик пощёлкал клавишами мобильника, продиктовал мне с экрана четыре номера: свой, Глеба, Хребтолома и Ковылякина. Я записал и откланялся.
Вадик за мной закрыл с грохотом, с каким закрывают за гостем, которого хотели бы видеть в гробу.
Пока шёл к машине, я набрал номер телефониста. Знакомый паренёк, что работает в службе техподдержки оператора, за пару копеек всегда готов слить чуток конфиденциальной информации. Законного тут мало, каюсь, но другого способа проследить за нужным мобильником я пока не знаю.