Юсуп похвалил председателя за сообразительность, развернул листок, пробежал по строчкам взглядом, перевёл взгляд на председателя.
– Сергей Сергеич, у вас есть партийное задание.
Председатель замахал руками, словно отпихивал назойливое видение.
– И не просите, не буду ей звонить ни за что! Сообщать матери о смерти сына?! Да ни за какие деньги! Я не смогу. Ей и так не повезло. Она инвалид. А тут это…
Юсуп поднял руку, председатель заткнулся.
– Сергей Сергеич, мою просьбу выполнять не обязательно, но я был бы вам очень признателен, если бы вы позвонили матери Глеба и сказали, что в её дачу влез вор, что вы не уверены, но думаете, что вор наверняка прихватил с собой ключи от квартиры Глеба, и что было бы неплохо, если бы мать Глеба до приезда сына подпёрла дверь стулом, чтобы вор, даже если бы дверь украденными ключами и открыл, то попасть в квартиру не смог бы. И ещё надо сказать, что дозвониться к Глебу на мобильник вы не можете, а то передали бы всё ему.
– Так насчёт Глеба… ну, что он умер… не говорить?
– Нет. Как вы себе это представляете? Как мы можем сообщить такое по телефону? А если у матери, когда она узнает о смерти сына, прихватит сердце, а рядом с ней никого, и помочь, вызвать “скорую”, некому?
– Хм… Тоже верно. Такое по телефону нельзя.
– Сергей Сергеич, вы сказали, что мать Глеба – инвалид. Мне показалось?
– У неё отказали ноги. Она на инвалидной коляске.
– Представьте, что тот, кто убил Глеба и прихватил с собой ключи от глебовой квартиры, сейчас этими ключами открывает дверь в квартиру Глеба, а там – женщина в инвалидной коляске, которая защитить себя не может. А мы тут рассусоливаем, тянем кота за хвост.
– Но откуда этот урод знает адрес Глеба?
– У него мобильник Глеба. Многие записывают в мобильнике домашний адрес, чтобы в случае утери трубки нашедший знал, куда и кому трубку вернуть, если не сможет дозвониться ни по одному из номеров в телефонной книге.
– Но почему ей не позвоните вы?
– Сергей Сергеич, как вы думаете, чей звонок она воспримет спокойнее: ваш, как человека знакомого, или мой, как мента?
– Хм…
– Будет ещё лучше, если вы скажете ей, что мы уже уехали, а вы звоните ей не по нашей просьбе, а от себя, по собственной инициативе. Так она волноваться будет меньше. Когда мы к ней приедем, то скажем, что врать вас уговорили мы. Вы позвоните?
Юсуп протянул председателю мобильник. Председатель вздохнул, прикрыл глаза, выдохнул, набрал номер, поговорил с матерью Глеба, вернул мобильник Юсупу.
На вопросительный взгляд Юсупа председатель пожал плечами, сказал, что по поводу кражи на даче мать Глеба особенно и не разволновалась. Сказала, что на даче и красть-то нечего. А вот на совет председателя подпереть дверь стулом сказала, что председателю говорить легко, а ей на кресле-каталке таскать по квартире стул, чтобы им подпирать двери, не очень-то и весело.
Председатель получил от Юсупа благодарность за сотрудничество и вольную, оседлал велик и принялся крутить педали. Больше я председателя не видел.
Юсуп провёл председателя взглядом, повернулся ко мне, сузил глаза, чертыхнулся.
– Ян, те ключи, что ты нашёл в кладовке и думаешь, что они от бака для воды… Вспомнил? Ты их проверял?
Я стоял и клипал ресницами как отличница, которая забыла, сколько будет дважды два.
Затем я подошёл к баку, уставился на сливной кран, к которому был подключен садовый шланг. Замка на кране я не заметил. Откуда ему там взяться, если я за полчаса до того крутил вентиль крана? Промелькнула мысль: “Почему ключи от бака лежат в кладовке, если замок с крана снят? Глеб отпер замок, и занёс ключи в кладовку, чтобы не потерять? Тогда где замок?”.
Я обшарил взглядом окрестности бака. Возле бака, перед самым моим носом, стояла вверх дном консервная банка размером с банку от сгущёнки. Банка выглядела так, словно простояла возле бака лет сто.
Когда я присмотрелся, то увидел, что банка выглядела так потому, что во время ливня её занесло песком, забрызгало грязью, вот мне и показалось, будто банка простояла возле бака вечность. Потому я и не обратил на банку внимания сразу: если она в землю вросла год назад, то и незачем её, старушку, поднимать-разглядывать.
Я банку поднял. Под банкой на земле лежал хоть и маленький, но крепенький на вид замок. В замочной скважине торчал ключ. Я матернулся, смотался в кладовку Глеба, снял с гвоздя связку ключей, которые считал ключами от бака для воды, вернулся к баку.
Ни один из трёх ключей в связке, что я принёс из кладовки, к замку, который я нашёл под консервной банкой, не подошёл. Я перебрался к крану, что стоял перед водомером. К замку на кране водомера ни один ключ из связки не подошёл.