В ходе осмотра я сфотографировал на мобильник всё, до чего дотянулся взглядом.
Когда осматривал балкон, возникло чувство из серии “чего-то не хватает”. Такое чувство появляется, когда смотришь на зебру без полосок и не можешь понять: или чего-то не хватает, или перед тобой белая лошадь.
Я осмотрел балкон трижды, сфотографировал каждый уголок, а чувство нехватки чего-то важного так меня и не покинуло. На балконе и смотреть-то, по большому счёту, можно было только на бельевую верёвку да на обшарпанный шкафчик.
На верёвке висели семейные трусы Самуилыча из пуленепробиваемого сатина и рыбацкий садок из капроновой сетки. В шкафчике Самуилыч хранил молотки, ножовку, гвозди, и тому подобную дребедень, без которой хозяйственному мужику никуда. Казалось бы, что надо ещё? Ведь всё, как и на сотнях других балконов. И тем не менее мысль “чего-то не хватает” выбираться из головы отказалась наотрез. Пришлось для капризной мыслишки выделить в памяти отдельную полку.
Я перебрался на кухню.
В мойке гора грязной посуды подпирала носик смесителя. Слой пыли на холодильнике чуть-чуть не доходил до толщины пальца. Из переполненного мусорного ведра свисали края газеты, выпачканной в рыбьей крови, на газете пировали мухи. В общем, обычная кухня, где хозяйничают только мужики.
На кухонном столе, возле розетки, лежал простецкий мобильник размером с галошу, подключенный к зарядному. Я сходу дал мобильнику сто лет от роду, и решил, что с зарядки мобильник наверняка не снимался всю последнюю пятилетку, торчал на вечной привязи возле кухонной розетки, играл роль проводного стационарного телефона. Я решил, что нашёл мобильник Самуилыча.
Мобильник оказался запароленным. Я ввёл народный пароль: четыре единицы. Сработало. В мобильнике я нашёл три пропущенных вызова от абонента с именем Глеб. Глеб звонил три раза подряд. Первый вызов от Глеба поступил на мобильник Самуилыча в двадцать минут одиннадцатого. Кто такой Глеб, и почему звонил Самуилычу примерно в то время, когда Самуилычу должен был звонить внук Вадик, я решил спросить у Вадика.
Ванная, туалет, коридор страшных семейных секретов не таили. Фотографий убийцы и видеозаписей убийства я не нашёл ни в ванной, ни в туалете. На двери шкафа, что стоял в коридоре, висело большое зеркало. В такое можно увидеть себя от колен до макушки. Говорят, что зеркало информацию запоминает. Врут. Как я ни старался, а разглядеть в зеркале убийцу не смог. Видел только бестолкового типа, что пялился в зеркало и пытался увидеть не себя.
В комнате интерес для следствия представлял лишь сейф, где Самуилыч хранил ружьё и боеприпасы. На сейфе висел амбарный замок. Я так и не понял, что Самуилыч прятал в сейфе под замком, если заряженное крупной дробью “на Афоню” ружьё повесил на крючок вешалки, что в коридоре.
На письменном столе я нашёл мобильник ценой баксов в двести. Я порылся в памяти трубки, нашёл порнуху, альбом рэпа, да папку с видеоприколами. Я решил, что мобильник с таким содержимым наверняка принадлежал Вадику.
Сперва я подумал, что батарея почти разряжена, потому Вадик и оставил мобильник дома. Когда я взглянул на индикатор зарядки и увидел, что зарядки полно, я подумал, что Вадик трубку попросту забыл. Как современный пацан восемнадцати лет мог забыть мобильник дома? Как же без мобильника-то? Это ж нынче чуть не сродни трагедии.
Причины, по которым Вадик мог оставить мобильник дома, я мог искать до утра. Думать о чепухе часами я умею, я такой. Причём лёгких путей не ищу, нахожу тропки покривее. Хорошо, что до меня вовремя дошла простая мысль: трубок у Вадика могло быть две, вот одну он и оставил дома.
Пока осматривал квартиру Самуилыча, я не забывал фотографировать. Снимал всё подряд по принципу “лишняя фотка не помешает”. В таких случаях лучше перестараться, чем позже кусать локти из-за того, что не можешь вспомнить, чем убийца тюкнул жертву: томагавком или ледорубом. А то ведь сразу и не поймёшь, кого подозревать первым: индейца или альпиниста. Или индейца-альпиниста… Когда есть снимки, то память освежать проще.
В конце осмотра-фотосессии в памяти моего мобильника появилось почти три сотни новых фотографий. Чтобы мало не показалось, я сфотографировал ещё и ключ Самуилыча, что торчал в замке входной двери. С тех пор, как написали программу “Ключ”, и начали продавать её вместе со станком для изготовления ключей, я слепки с ключей не снимаю. Достаточно ключи сфотографировать.
Разве можно облегчить жизнь домушникам больше, чем это сделала программа “Ключ”? Теперь ключ можно сфотографировать, и прога по снимку составит чертёж, по которому станок выточит ключ за три минуты. Теперь надо следить, чтобы ключ не болтался на виду без чехла, чтобы лихие люди не сфотографировали.