- Судя по курсу, оно идет из Австралии в Канаду, - все так же грубо продолжал Эйтаро, - захватить мы его не можем, у нас нет на него призовой команды, но нарушение морских путей сообщения одна из целей подводных лодок, и я считаю, что мы должны потопить этот корабль, как законную цель.
Эйтаро покосился на меня, ожидая моей реакции. Если бы он просто потопил корабль, не советуясь со мной, я бы и слова не сказал, но если Эйтаро ждет моего согласия...
- А как же быть с командой грузовика? Мы же не можем взять их с собой.
- Они отправятся на дно вместе с судном, конечно.
Из жалости к команде датского судна, и из чувства противоречия Эйтаро я возразил:
- Нет, я считаю, что мы не можем так поступить. Пусть идут своей дорогой.
Если бы капитан уперся и стал настаивать, я бы конечно сразу уступил, но, к моему удивлению, Эйтаро промолчал, и счастливый грузовик, судя по направлению бинокля капитана, еще некоторое время шел рядом с нами, пока не обогнал окончательно.
Из этого небольшого эпизода я сделал вывод, что на подводной лодке у меня очень большие полномочия. Жаль, что мне никто не показал моих должностных инструкций, а расспрашивать Тацуки я не хотел. Но ясно, что я могу как минимум принимать решения по выбору целей атаки, и определять, какая из них достойна приложения наших усилий, а какая нет.
Дальнейшее плавание проходило тоже без осложнений, и даже погода немного сжалилась над нами, сбросив градус жары, и снизойдя до нескольких освежающих дождей. Гавайи неумолимо приближались, и утрами я давал капитану Эйтаро карту с нанесенными на ней значками не только крупных кораблей, но и эсминцев, держащих вокруг островов противолодочный заслон.
Утром очередного дня, разглядывая карту со свежими данными, Эйтаро опять счел нужным получить мое одобрение своих действий.
- Я думаю, что сейчас нам необходимо погрузиться, и идти дольше в подводном состоянии. Эти районы наверняка обследуются самолетами, а в случае обнаружения могут подтянуться и эсминцы.
- А что, это действительно необходимо? - При одной мысли о том, что сейчас придется забиться в тухлое нутро подводной лодки, после чего нам перекроют свежий воздух, становилось не по себе. За все время пребывания на борту посудины мне ни разу не пришлось погружаться под воду, но и пробовать не хотелось.
- Если ты считаешь, что можно обойтись без погружения..., - Эйтаро выжидающе посмотрел на меня.
- Конечно! Надо только следить за небом, увидим самолет, уйдем под воду.
- Мы и так следим и за небом, и за горизонтом. - Проворчал Эйтаро. - Но маленький самолет заметит большую подводную лодку раньше, и наведет на нас противолодочные корабли. Ты потопишь американские эсминцы, если они нас найдут?
- Только ночью, но не днем.
- А если нас найдут днем? - Вопрос Эйтаро повис в воздухе, и он просто отошел, закрывая военный совет.
На душе у меня было неспокойно, Эйтаро показал себя гнилым капитаном, в критический момент положившись на меня. Конечно, он не знал избирательности моих сверхспособностей, и особенностей их применения, но тем более должен был полагаться не на сомнительные чудеса, а на свою технику и своих людей. А я тоже хорош, подставил не только всю команду, но и себя с Дианой, входим в зону боевых действий, не шутки.
Безнаказанной наша наглость оставалась примерно до полудня.
Взревела сирена, оповещая о боевой тревоге, и япошки как тараканы забегали по палубе, меня без разговоров, чуть не пинками и подзатыльниками, загнали вниз, и туда же посыпались все другие матросы и офицеры.
- Что происходит? - Спросил я у Тацуки, хотя и так все было ясно, но хотелось подробностей.
- Срочное погружение, - объяснил Тацуки, который сам не был подводником, но все же разбирался в происходящем больше, чем я, - американский самолет-разведчик, он наверняка заметил нас, и сообщил по радио кому надо. Если мы срочно не уйдем в другой район, за нами начнется настоящая охота.
По всей лодке шел гул от ставших вдруг очень громкими двигателей, весь корпус трясся, моряки носились мимо меня с криками и руганью. Я вжимался в стенку, чтобы никому не мешать, и хотел совсем уйти, но Эйтаро, не отрываясь от перископа, остановил меня.
- Не уходите, Вы будете нужны. - Пояснил Тацуки.
Я не был здесь нужен, и знал это, кроме того, мне хотелось посмотреть, как там Диана, но, конечно, я остался. А Диана сама подошла к нам, нагло идя по середине прохода, и не обращая внимания, что морякам приходится обегать ее, прижимаясь к стенкам.
- Что случилось?
- Все в порядке, д"Иванушка, сейчас мы поплывем под водой.
- А можно мне посмотреть в этот микроскоп?
- Нет, капитан высматривает вражеские корабли, не надо ему мешать, а тебе лучше вернуться в ванну.
- Я постою здесь, мне интересно.
Но ничего интересного не происходило, подводная лодка тряслась и гудела, видимо выжимая из своих движков все, что могла, уходя с места обнаружения американским самолетом. Капитан Эйтаро время от времени посматривал в перископ, его в этих поглядушках меняли другие офицеры, и Диана несколько минут постояла у окуляра, после чего, довольная, снова встала рядом со мной. Волнение понемногу улеглось, все перестали бегать, и начали ходить шагом, а мы втроем, с Тацуки, стояли здесь же и были явно лишними, пока Эйтаро не позволил нам уйти.
Часа два или три я валялся на кровати, потея и задыхаясь во влажной духоте, внезапно шум двигателей стал затихать, а меня опять позвал Тацуки.
- Два американских эсминца на горизонте, и один идет прямо на нас.
- А почему выключили двигатели? Не лучше ли нам сбежать от них?