— Спасибо вам, бабы, полегчало на душе. Захаживайте, — просила она, провожая их. — Бог даст, выздоровлю, и я работать приду.
Когда доярки ушли, Спани села за стол, посмотрела, что принесли гости. Все было очень хорошее, в избе вкусно пахло — Спани даже вздохнула глубоко. Пахло масляным чигытом, капустным пирогом, свежеиспеченным хибарду.
Ванюш вернулся домой за полночь, после первых петухов. Он удивился, увидев, что овцы в хлеву, напоены, дрова, которые днем он не успел убрать под сарай, аккуратно сложены. В большое корыто до краев налита вода, даже доски-мостки от сеней до калитки выскоблены заступом, а грязь снесена на навозную кучу. На ступеньках сидела кошка, дожидалась его, ласково мурлыча, часто виляла пушистым хвостом. В избу он вошел тихо, чтобы не потревожить мать.
— Сынок, гости у нас были. — Спани встала из-за стола и пошла ему навстречу. Так и не легла спать.
— Она приехала? — вздрогнул Ванюш.
— Нет. Она на одну ночь приезжала и не к нам… А тут бабы приходили. Доярки. Задушевные они, хорошие. Все по дому сделали. И гостинцев как много принесли. Вот и самовар не остыл еще, попей чаю. Да и суп сварен. Так ведь, сынок? Ласковое слово лучше любого лекарства.
— Да, мама, хорошие у нас люди шургельцы. — Ванюш взял ложку, откусил хлеба. — Что верно, то верно. Не все, правда… — Он опустил голову.
Спани пододвинула тарелку поближе к сыну.
— Ты уж, сынок, о снохе старайся меньше думать, — сказала она.
Ванюш поднял глаза, посмотрел на нее внимательно и печально. Первый раз так сказала мать…
ГЛАВНЫЙ АГРОНОМ
В село приехал главный агроном МТС. Явился в правление, вежливо представился, назвал свою фамилию — Демченко. Дождался Ванюша, — без него не хотел выехать в поле, хотя лошадь стояла перед крыльцом. Долго рассматривал план севооборота, что-то записывал.
— Познакомьтесь, завфермой Ерусланов Иван Петрович, главный виновник посева под зеленую массу, — шутливо представил Ванюша Салмин.
Ванюш и Демченко оглядели друг друга. Ванюш заметил в серых, глубоко сидящих глазах Демченко настороженность, даже неприязнь.
— Вы получили официальное отношение о посеве на зеленую массу? — спросил красивым низким голосом гость, когда они вышли. — Впрочем, об этом потом. Давайте сходим в поле, покажите, в каком состоянии озимые.
Хозяева предлагали ехать на подводе. Но гость сказал, что рад случаю пройтись пешком.
— Я себя здесь чувствую как на родине, на Украине, — сказал он. — У вас же, черт возьми, прекрасный чернозем, я его по запаху узнаю. — Он нагнулся, взял полную горсть земли, потер, понюхал и бережно ссыпал. — Жирный он у вас, настоящий кормилец. Вы с ним должны стать миллионерами.
— Мечтаем, Юрий Богданович, — откликнулся Салмин.
Агроном шел быстро, солдатским широким шагом. Снял плащ, перекинул через руку. Увидев издали зеленое поле озимой ржи, он даже тихонько присвистнул от удовольствия.
— Здорово! — улыбнулся он.
Шли они долго. Пять километров — путь не близкий. У разворота, на углу загона, стоял трактор. Мотор тихонько тарахтел; у трактора были двое — парень и девушка.
— Ничего не попишешь, молодая пара, свидание, наверное, — пошутил агроном. И улыбнулся еще шире, когда взглянул на парня: — Роман, черт возьми, ты?
— Я, Юрий Богданович, — узнал тракторист главного агронома. — Значит, тоже завод бросили, потянуло в деревню?
— Да-да, я ведь на заводе главным инженером был, — объяснил он спутникам. — Кончил когда-то сельскохозяйственный, а потом заскучал по чернозему, вот такому, как этот. — Демченко нагнулся, измерил глубину вспашки, провел рукой по мелким комочкам земли. — Ну как, Роман, кормят, не голодаешь?
— Еды вот так, — провел тракторист ребром ладони по горлу. — Только помех много.
— А что?
— С горючим было плохо. Теперь наладилось. Жду прицепщика. Говорят, он тоже от МТС должен быть.
— Да, такой порядок есть. Но на ходу перестроиться можно.
Демченко спросил, кто раньше работал прицепщиком. Вместо председателя ответил тракторист:
— Я сам отказался, думал, поработаю без него. А вот тут маленькое несчастье, — показал он правую руку, перевязанную бинтом от локтя до кисти. — Зажигание проглядел, товарищ главный инженер.