НЕТ ПОКОЯ
Однажды Ванюш задержался на ферме, возвращался поздно. Впереди него шли люди, и вдруг он увидел — один упал. Другой склонился, теребит, поднимает, а тот все подняться не может. Ванюш подбежал на помощь: оказалось, это учительница Нина Петровна, а на земле лежит Ягур.
— Что случилось?
— Да вот баянист наш заболел, видно. Шел-шел, да и упал, и гармонь вся в снегу.
Видно, та ночь в пургу не прошла Ягуру даром, все перемогался, работал, шутил, чудак, не хотел отставать от других. Сейчас он совсем ослаб, даже голову не мог держать. Ванюш приподнял его, Нина Петровна взяла под руку, Ванюш обнял, и они бережно повели Ягура домой. Нина Петровна сказала растерянно:
— Ах, как обидно. За него обидно, и нам что делать. Ведь он у нас баянист, а скоро смотр самодеятельности.
Привели Ягура домой, пообещали бабушке вызвать врача и быстро зашагали по улице. Нина Петровна пошла на медпункт, Ванюш заторопился домой и тут увидел Сухви. Она шла одна и безо всякого желания, словно лишь для приличия, ответила на его приветствие. Он хотел ее за руку удержать, но Сухви спрятала руки в рукава. Ванюш все же пошел рядом, рассказал о болезни Ягура.
— Почти на руках его несли…
— Видела я, можешь не рассказывать… Когда успел учительницу встретить? Договорились? — вдруг спросила она быстро. — Почему она? Разве другие не могли помочь?
Ванюш опешил.
— Говорят, ты хочешь поступить в педагогический? — все так же продолжала она. — Уже надоела зоотехника?
— Сухви, не знаю, кто тебе что наговорил, только это неправда. Я и права не имею об этом думать, об институте. — «Эх, не то я говорю!» — подумал он. — Кроме того, поверь мне, я люблю свою работу, хотя она незавидная, главное, трудная, а пока и не почетная. — Он совсем сбился. — Да что ты, милая, что ты. Я ведь только тебя…
Сухви пошла быстрее.
— Ну почему ты не веришь мне? Почему? Сухви…
— Я только себе верю, только своему сердцу, — ответила она.
Они остановились у ворот ее дома.
— Подожди немного… Не уходи!
— Нет, нет, еще опять кто-нибудь разнеможется. Уходи отсюда! — крикнула она и, вырвав руку, убежала.
Потом вдруг со двора послышался ее голос. Видно, все-таки пожалела его, подбежала к калитке, не открывая, сказала тихо:
— Доброй ночи, спи спокойно.
Ванюш ответил:
— Спасибо, — и, опустив голову, чувствуя почему-то страшную усталость во всем теле, пошел домой. «Спокойной ночи посулила. Где уж тут сон, где покой…»
В выходной день приехала в деревню Прась — она уже училась на курсах зоотехников в Буинске.
Узнав об этом, Сухви сразу пришла к ней. Они обнялись, расцеловались в обе щеки, радостно смеясь, кружились, как маленькие.
— Сухви, похудела ты…
— В вечернюю школу хожу, да и на работу. Неудобно ведь отказываться. По тебе скучаю.
— Уж только ли по мне? — хитро прищурилась Прась.
— Иной раз и словом перекинуться не с кем, сердце не успокоишь… Пошли в клуб. Что-нибудь купила в городе?
— На стипендию не особо разживешься. — Прась вынула штапельное платье в крапинку, расправила перед подругой обновку. — Больше пока ничего.
Сухви со всех сторон рассмотрела платье, так и этак примеряла, прикладывала к себе, к спине подруге.
— Надень его. Прась переоделась.
— Ты теперь как майра…[5] Я тоже платье себе пошила. Но до выпускного вечера не надену.
— А меня заставила. Чудная ты, моя подруга…
— Ты все же в городе живешь. Неудобно в старом приходить. На твоем месте я бы все платья перешила.
— Да ну, к чему же? Разве мы лучше от этого станем? — беспечно махнула рукой Прась.
Они вышли. Прась взяла подругу под руку, притянула к себе. Наконец решила спросить о Пруххе. Сухви сказала, что он не сегодня-завтра должен приехать из МТС. Прась радостно вздрогнула, обняла подругу за талию.
— Радуешься? Эх!.. Я тоже так ждала. А теперь… — вздохнула Сухви. — Переехать бы в город… Жду не дождусь дня…
— Что случилось? — удивилась Прась.
— Да говорить не хочется, настроение тебе портить.
Когда завернули за угол, им встретился Стюпан. Подражая взрослым, он протянул девушкам руку.