— Но, красавица, потянем-ка, но-о!
Воз поднялся из низины. Теперь стало легче. Вдруг лошадь остановилась, навострила уши, испуганно зафыркала. Ванюш всмотрелся: впереди темнел куст. Больше ничего он не видел. Но тут куст задвигался, стал приближаться. Вспыхнули два зеленых огонька. Ванюш сразу забыл и усталость и жажду. Безотчетно схватил вилы, потом, не выпуская вил из рук, быстро развязал супонь, выпряг, освободил лошадь.
Волк прыгнул, лошадь взбрыкнула, вышла из оглобель. Волк, видно из-за глубокого снега, не рассчитал, сильно ударился о клешню хомута. Ванюш замахнулся вилами — и тоже мимо.
Волк отступил, попятился, снова прыгнул и повис, вцепившись в круп, — лошадь заржала, забилась отчаянно. Не мешкая Ванюш ударил волка поперек спины вилами, но черенок сломался. Зверь пытался повалить лошадь. Ванюш снова схватил вилы, размахнулся и вонзил хищнику в самый хребет.
Волк взвыл, клыки разжались, он бессильно упал поперек оглобли, потом свалился в снег.
Ванюш бросился на него, вцепился в загривок, придавил широколобую голову к земле. Снег оседал под их тяжестью, двигаться, размахнуться было трудно. Волк еще хрипел, потом постепенно замолк, стал застывать.
Лошадь теперь тоже молчала, только фыркала. Потом проржала коротко и жалобно.
Ванюш встал, с трудом выкарабкался из снега, потащил волка к возу.
Тулуп спереди был располосован, полы в крови. Ванюш попробовал вытащить вилы, но не смог. Не смог и поднять, забросить тушу волка на воз. Привязал покрепче сзади. Впряг лошадь, и она, боязливо оглядываясь, хромая, поплелась, взглядывая на Ванюша доверчиво и благодарно. А пурга мела себе и мела…
На рассвете метель утихла. Ванюш подъехал к воротам фермы. Первой его, конечно, увидела Плаги-ака.
— Ванюш, сынок, вернулся! А тебя искать в поле пошли. — Старуха оглядела воз, растрогалась. — Я так и думала, ты с пустыми руками не вернешься. Хоть телятам-то корм привез. Дай бог тебе здоровья, Иван Петрович.
— Спасибо, ака. Искать-то меня напрасно пошли, я же не маленький.
— Двое суток тебя нет, тут и большой пропасть может. Эко погода, погода-то расходилась…
Старуха подошла, глянула, обомлела, всплеснула руками:
— Ай, батюшки, Микола-угодник, что это? Люди добрые, скорей сюда!
Из фермы выбежали доярки.
— Что случилось, Плаги-ака?
— Волк, волк…
— Он же мертвый, — успокоил Ванюш.
Утром новость разнеслась по селу. Ребята наперегонки бежали к ферме посмотреть волка. Перед воротами, как на току, плотно утоптали снег.
Ванюш, не отдыхая, пошел в правление. По дороге встретил Шишкину. Они зашли в кабинет председателя, но Шихранова не было. Старик Мгди сказал:
— Знамо, до девяти не примет. Велел подождать.
Ждать, конечно, не стали. Ванюш показал разрешение на отпуск сена из госфондов. Шишкина обрадовалась. Они пошли в сельсовет, решили вызвать людей туда. Но тут за Еруслановым прибежали: Шихранов срочно требовал его в правление.
— Товарищ Ерусланов, — сказал он строго, — тебе объяснение придется написать. Лошадь ты едва не погубил, ляжку чуть не выдрал.
— Знаете вы, что произошло?
— Напишите. Прочтем — узнаем, — холодно сказал Шихранов.
Запыхавшись, вошла Шишкина.
— За сеном, что выхлопотал Ерусланов, надо ехать, — торопливо сказала она. — Объяснение подождет, а скот голодный. Я же вчера вечером с вами договорилась.
Шихранов постучал карандашом. В комнату вошла Анна.
— Вчерашние наряды дай-ка… Видите, полностью отмечено, сколько лошадей и кто старшим возчиком ехать должен. Что еще вам от меня надо?