Митин посмотрел на Шихранова настороженно, пристально и ничего не ответил. Зашагал туда, где на длинных скамейках и на зеленой траве уже рассаживались колхозники.
Мгди принес и поставил на стол, покрытый красным, графин с водой и стакан.
— Доклад, эккей, опять будут тянуть длиной с вожжу, — предупредил он, пробираясь между людей.
Никто в ответ не засмеялся. Прозвучал голос бригадира Шурбина:
— Начинать надо. Сейчас не время на собраниях рассиживаться…
Шихранов вышел, остановился у стола.
— Товарищи колхозники, — начал он, вытягивая из кармана исписанный лист бумаги. — Выберем президиум.
Он зачитал список. Проголосовали. Сидевшие сзади перешептывались, удивлялись, почему на этот раз в президиум не избрали Мешкова и Маськина. Мешков сидел в стороне, а Маськин по привычке, расталкивая людей, пошел к столу. Его окликнули:
— Куда идешь, Иван? Тебя же не избрали.
Он удивленно повертел головой, опустился на длинную скамью. Но спокойно сидеть не мог. Время от времени подавал голос:
— Чего там смотрит президиум? Шумят, ничего не слышно. Даже голоса Сергея Семеныча!
Поговорив некоторое время на международные темы, Шихранов отпил из стакана воды. Это не прошло незамеченным. Кто-то тоненьким голоском проговорил:
— Песок ест и воду пьет — говорится про утку. И сват Сергей так же: хлебнет воду и дальше айда…
Иван Маськин не стерпел, прошипел:
— Тсс… не шумите, когда председатель говорит! Делать отчеты — это вам не сплетни у колодца сплетать, нужно ум иметь.
Шихранов продолжал:
— Итак, товарищи колхозники, в прошлом году мы по части хлебосдачи…
Люди зашумели.
— Товарищ Шихранов, нам это надоело!
— Скажи, что думает правление о дальнейшей работе?
— О задачах я скажу в конце доклада, в заключении, как положено. А сейчас о причинах развала трудовой дисциплины за последнее время…
Народ не хотел слушать. Женщины требовали сократить собрание, надо подоить коров, сварить ужин, детей уложить. Митин вырвал из блокнота листок, написал что-то и положил перед Шихрановым. Но тот никак не мог остановиться, читать записку не хотел, пока ему в руку не вложили. Тогда он прочел и замолк, будто поперхнулся, стоял, удивленно вытаращив глаза.
Председательствующий объявил:
— Народ требует сократить доклад. Как решим?
Но решать не пришлось. Посыпались вопросы:
— По чьей вине у нас семенной картофель испортили?
— Для свиней корма нет! Откуда взять?
— Когда наши приусадебные участки будете распахивать?
Шихранов молчал.
— Почему не отвечаете?
— Отвечайте! Отвечайте! — кричали все яростнее.
— Я еще не кончил подготовленный мною доклад, — сказал Шихранов наконец. — Там, во второй половине, есть ответы на все нужные вопросы. Я не люблю, когда меня торопят, нагайкой погоняют. Если не даете говорить — сами отвечайте. — И он тяжело сел рядом с Митиным.
— Ты думаешь, мы сказать не можем? — вскочил с места Константин Угуллин. — К свиньям даже не показываетесь. Чем их кормить? Приходите-ка послушайте сами, какая там музыка гремит. — Угуллин замолчал. Потом заговорил уже спокойнее: — На будущий год у нас опять картошка не уродится: по вине завхоза и кладовщика семенной картофель мы в погребе искупали. В Тыхырьялах есть ли еще где-нибудь подобное? Что теперь делать?
Народ тревожно зашумел, взволновался.
Шихранов взглядывал на Митина, показывал ему глазами: «Вот, дескать, глядите…».
Попросил слова Сайка Михаил. Стало тихо. Все ждали, что скажет этот медлительный, спокойный человек. Сайка снял с головы старую фуражку, помял ее в руках, посмотрел туда, где сидела его бригада. Начал, откашлявшись:
— Товарищи-граждане, опять мы работы начали, когда добрый хозяин кончает, страм нам и позор. Но это вы все знаете, и всем нам через это неустойка выйдет. А вот я о чем. — Он перевел дух, опять посмотрел на свою бригаду, сказал торжественно: — По мнению нашей бригады, подмокшую картошку надо свиньям скормить. Все равно она уже не взойдет.
— Правильно! — радостно закричали свинари.
— А что же сажать?
Собрание замолчало.
— Я же сказал: вторая бригада предлагает собрать картофель у колхозников. Кто сколько хочет, одолжи. Из нового урожая колхоз расплатится.
Люди зашумели: одни соглашались, другие — нет.
— Кто не хочет давать — не давай. Только по желанию. А то мы же не сможем посадить картошку, товарищи.
Сайка отошел в толпу, стал там и молча чадил цигаркой, толстой, как ручка деревянной ложки.
— В годы войны безвозвратно отдавали. Правильно сказал бригадир. Элексей, чего молчишь? Ведь больше возу у нас найдется излишков. Или боишься, что тебя жадные упрекнут? — послышался звонкий голос Нинуш — жены Элексея.
— Я не против, — встал Элексей. — Запишите пудов двадцать.
После Элексея то же предложили еще человек семь-во-семь. Бригадиры начали составлять списки.
— Постойте, послушайте, товарищи! Что вы по докладу скажете? Работе правления надо дать оценку и наказ новому составу, — пытался перекрыть шум председатель.
— Чай, не во время полевых работ такие собрания собирают!
— Чем раньше занимались правленцы?
— Поздновато проснулись!
— На сегодня хватит, завтра еще соберемся. Не слышите разве — по всей деревне коровы мычат, овцы носятся, наверное, дети плачут, — говорили женщины.
— Это собрание только для видимости созвали.
Шихранов вздрогнул, будто его шилом кольнули.
— Здесь еще заявления есть. — Председательствующий помахал бумажками.
— Чьи? Чего просят?
— Например, товарищ Никонов просит освободить от должности бухгалтера.
— По какой причине?
— По состоянию здоровья. Прочту вот.
— И не читай. Он за трудодни не согласен работать.
— Пусть уходит. Привык он к теплому месту! — без стеснения кричали колхозницы.
Какая-то женщина сказала резко и громко:
— Говорят, кота, привыкшего сметану красть, не заставишь кости глодать. Так и Никонова трудоднями не удержишь. Скатертью ему дорога!
— Это политически ошибочное выступление! — вскочил с места Шихранов.
— Какая уж тут политика, — отозвалась женщина. — Скажешь слово — обвиняете, что газет мало читаю. А когда их читать-то!
Кругом засмеялись.
— Правленцы пусть тоже картошку дают, — напомнил кто-то.
— Ревкомиссия должна учитывать, — послышалось сбоку.
— Конечно, а то как же? Обязательно! — оживился Маськин. И тут же засуетился: — Председатель, веди собрание по повестке дня! Что за базар по четвергам? — И тут же вспомнил не к месту: — В прошлый четверг на Буинском базаре картошку продавал — столько не галдели.
— А ты бы продавать не торопился, колхозу одолжи вот…
— А вы не насилуйте. По желанию надо — демократия. Я понимаю, на то я и актив.
— Я не актив, мне можно? — спросила Спани. — Бабы, мужики, раз так, то всем вместе надо. У всех по возу найдется. Запишите: Ерусланова — один воз. Собраниям время прошло, картошку сажать пора.
— Правильно! — одобрили ее.
Нина Петровна, которая вела протокол, стала заносить в список фамилию за фамилией…
В тот вечер собрание не кончилось. По отчету не было принято никакого решения. Объявили, что на днях придется собраться еще раз.