– Ой! А это что? Чулки короткие или высокие носки? – удивлённая Маруся уставилась на ножки гостьи. – Глянь Татьянка.
– Это гольфы, – Ляля смущённо покраснела, выставив вперёд ножку, звонко рассмеялась: – Девочки, у вас нет гольф?!
– Нет! – Сестрёнки поправили выцветшие косыночки, поглядели на свои босые ножки, еле слышно повторив: – Гольфы… гольфы… гольфы.
Шурка влетел во двор. На бегу вытер руки о штаны: – Ляля! Лялечка приехала! Замараю, поливаю грядки.
Девочки обнимались. Неожиданно ойкнув, Ляля скрылась за воротами, притащила небольшую картонную коробку с подарками. Сестрёнкам вручила по куколке с закрывающимися глазами, а Шурке подарила книгу в золотом переплёте.
– Куклы как живые! Надо же, моргают! – изумлённые Маруся с Татьянкой гладили у кукол кудрявые волосы, пышные платьица, миниатюрные туфельки, прошептали: – будут нашими дочками.
Шурка почувствовал волшебный запах книги. Она пахла типографской краской, клеем и ещё чем-то таинственным. По слогам, запинаясь, прочитал название: «МОСКВА». Это была яркая книга с цветными картинами о столице нашей Родины, городе Москве. Присел на крыльцо, торопливо открыл книгу на середине и ахнул, увидав огромные круглые часы на башне.
Слегка приподняв брови, Ляля охотно пояснила: – Это часы-куранты на Спасской башне Кремля. Видела их! Огромные!
– А разноцветные крыши с завитушками? – негромко спросила Маруся, восхищённо разглядывая картинку. – Что это? В Семёновке нет таких красивых завитушек.
– Храм Василия Блаженного на Красной площади, – Ляля улыбнулась, указала рукой на картинку: – Ой, девочки! Это не завитушки, а пряничные купола на храме!
Гостья щебетала об удивительном и далёком городе. Рассказывала о трёхглазых светофорах, зоопарке с огромным слоном и высоченным жирафом, речном трамвайчике. Оказывается, широкие проспекты нужно переходить по каким-то странным зебрам, по городу бегают загадочные троллейбусы с рожками на крыше, а по воздуху летают самолёты.
– Уф-ф-ф! Жарко! – Ляля вытерла пот со лба, устало выдохнув: – Шурка! Первый класс закончил? Научился писать? Отличник?
Тот побледнел, нехотя махнул рукой. Резко захлопнул книгу, не оглядываясь, побежал в огород. Не хотелось объяснять, что только осенью пойдёт в первый класс.
Сестрёнки испуганно переглянулись, подскочили к растерянной Ляле, подхватили за руки и потащили её в избу. Из пузатого самовара пили травяной чай с ежевичным пирогом. Авдотья тихо ворковала за печкой, потом нерешительно протянула пару вязанных носочек и полосатую жилетку: – Пример, гостьюшка.
Ляля зажмурилась от удовольствия, прижала к пухлой щёчке носочки: – Ох, мягкие! Сами связали? А когда?
– Зимой вяжу, дорогая. Ах, летом ведь некогда, – Авдотья поцеловала в макушку, погладила гостью по косичкам. Принесла из сеней глиняную крынку, завёрнутую в полотенце: – Что-то ты бледненькая, гостьюшка. Отведай-ка козьего молочка. Полезное, вкусное.
Ляля просыпалась к обеду, потом долго бурчала, что вода в колодце холодная, в избе нет туалета, каша молочная ей не нравилась, в сельмаге не продавались вода с сиропом и мороженое на палочке.
Как-то забежав во двор, Ляля, боязливо поглядывая в щёлочку забора, перевела дыхание: – Фу… собаки злющие. Девочки, пошли на лужайку! Хочу землянику собирать.
Маруся с Шуркой чистили свинарник: – Эх, Лялечка… дел много… заняты мы. Лялечка, земляника ещё не поспела. А ты что, бабушке не помогаешь?
– Не хочу, – Ляля показала ладошки. – Руки музыкальные жалко, и балетные ножки. Лучше вас танцевать научу. Вставайте в ряд. Вот здесь.
И началось обучение. Ляля порхала яркой бабочкой, взмахивая тоненькими ручками, кружилась на одной ноге. Как настоящая балерина! Отсчитывала такт, тяжело дыша и недовольно поглядывая на своих учеников. У Шурки и сестрёнок не получилось плавно двигаться, стоять на носочках, легко подпрыгивать. Сколько не старались, громко пыхтели. Бесполезно. С непривычки кружилась голова, болели руки и ноги.
Вскоре Ляля уехала на море. Услышав эту новость, расстроенный Шурка вытер потный лоб, тяжело вздохнул. Понурившись, побрёл в огород. Эх, нужно капустник полить, про дедов табак не забыть. А ещё травы нарвать для соседских кроликов, козу Маньку с лужайки привести.
Шурка глянул на свои руки в мозолях и цыпках, порой даже ныли, после бани смазывали маслом. Дед Яков частенько шутил, что у настоящего мужика руки похожи на кирзовые сапоги. У Маруси и Татьянки руки от работы стали грубыми и жёсткими. Даже примочки не помогали.